когда земля станет чёрной, и ветер сорвёт где-то крыши,
по тайной улыбке тропинками сада я снова приду к тебе.
я буду такой, как раньше, я буду такой как надо,
я буду зелёной, красной, неясной как буриме.
я буду, как будто кто-то сразился с дождём вечерним,
и дождь превратился в голос звенящих и лёгких комет.
ты есть ли на свете, верно?
я есть ли на свете? точно.
и мы одинаково живы в том доме, которого нет?
проснусь я сегодня утром, в тебе просыпаюсь только,
где тело моё – не знаю, где мысли мои – молчу.
уже и не различаю, чей голос рыдает первым,
чей колокол над таверной, кого завернули в парчу.
двенадцать уже, всё стихло, двенадцать ушедших в память,
двенадцать неразличимых, пустых и ненужных дней.
пошлИ мне тринадцатый, страстный, такой, чтобы всё осталось,
такой, чтобы всё стучало,
ходило и жгло во мне.
там, здесь…одинаково стонет ещё не пришедший ветер,
там, здесь… отклоняется тополь и ждёт не увядшей лозы.
я буду твоей вселенной, я пеплом тебя согрею,
а ты никогда не веришь, что можно два раза жить…