Всё было так давно, а может быть, недавно.
И некто, был красив, почти как Томас Глан.
И тоже был иным, и звал меня Эдварда,
И тоже приходил с ружьём издалека.
Где бурная река свои слагает песни,
Он выстроил шалаш из веток и жердей
И шкурами зверей все стены занавесил,
И выложил очаг у кожаных дверей.
И там, в глухом лесу, у речки над обрывом,
Мы яркую звезду искали в тьме ночей,
А утром острогой на завтрак били рыбу,
И покупали сыр у добрых лопарей.
Как в рыбе острога, звенело наше счастье,
Нам было хорошо и радостно вдвоём.
В дождливый хмурый день осеннего ненастья
Нас обжигала страсть пылающим огнём.
Но выпал первый снег, не просыхали шкуры,
Очаг вовсю дымил, и кончилась еда.
Он приходил домой с охоты вечно хмурый:
Всё местное зверьё исчезло без следа.
А утром я ушла. Мне стало слишком скучно.
Я может не права! Кто знает наперёд?
Любовь моя прошла. Сейчас я равнодушна.
Но Соломон сказал: -"И это всё пройдёт."
из ранних