По воле Божьей всё вершится -
и выпадение волос,
и бег планет, и блеск зарницы,
и каждый дьявольский курьёз.
И на алтарь святого храма
не Бог ли девок
допустил,
чтобы раскрыть всю пошлость срама,
и помолиться, и простить?
Быть может, то был знак - под крышей
таится невидимкой Хам?
Безгрешен
только сам Всевышний,
но небезгрешен
Его храм?
Грешна, быть может, мысль поэта,
но если Бог
её внушил,
то, в суете забыв об этом,
мы ещё больше согрешим?
Известно - неисповедимы
Господни тайные пути
и с них, куда бы ни пошли мы,
нам самовольно
не сойти.
А я и верю, и не верю,
несу назначенный мне груз,
стучусь в неведомые двери,
но за злодеев
не молюсь.