Украина моя, ты - страды золотистое поле.
В грустных песнях твоих – бесконечность степей.
Ты - народа простого, всегда, незавидная доля.
Ты - такая любовь и печаль, что хоть досхочу пей.
Проливается с сердца до сердца, от края до края,
Надрывая нам души, сжимая оковами грудь,
Непонятной тоской – неизбывная скорбь вековая,
Лихолетней истории киевской – красная ртуть:
Запечаталась звуками в гимне и гербом на флаге.
Прослоилась в мозаике храма чешуйкой слюды.
Отгремела в походе, в солдатском размеренном шаге.
Испарилась теплом, от разрытой в земле борозды.
И несется по свету лихою казацкою пляской.
И звучит, как молитва, что помнится нам наизусть.
Как запавшая в сердце скупая отцовская ласка
И высокой любви безответная мамина грусть...
...
Украина моя – непотребная девка дурная,
Что стоит на распутье, себя предложив на торги.
И с насмешкой глядят, и ладонь о ладонь потирают,
И друзья по судьбе, и судьбы – вековые враги.
Но судьба не косынка, ее на плечо не повяжешь.
Не замажешь чернилами в повести жизни строку.
И наверно, без крови, уже никогда не развяжешь
То, что связано кровью, на киевском долгом веку.
И, должно быть, из прошлого, что проросло в настоящем,
К нам пришел этот призрак, что жить по-людски не дает.
И на киевский стол нам сажает каких то «смотрящих»,
И в открытые души, с улыбкою лживой, плюет.
И во мгле малодушья, в тумане житейского страха,
Без надежды вчера, без исхода и веры на днесь,
Выползают из прошлого ржавые цепи и плаха,
Торжествуют в сегодняшнем подлость, корыстность и спесь.
А в новейшей истории пишутся новые нормы,
Где система «понятий», как тень, накрывает закон.
У моральных устоев меняются смысл и формы,
А концепция «дышла» возводится в высший канон.
И нищает народ, позабывший своих атаманов.
У не меркнущей славы казацкой киношная спесь.
И вручают клейноды Богдана корыстным болванам,
(А потом удивляются глупо, что нечего есть)
Бесконечные шоу и звезд разудалое пенье
Под болящих детишек, без помощи брошенных, плач.
И простецкого нашего люда тупое терпенье.
И дворцы в Конча-Заспе, под скромным названием дач.
...
Может это не мы? Может выбор вообще не за нами?
Или может очнуться нам время еще не пришло?
Только, люди, смотрите, вздымаясь волной, как цунами,
Подминает Добро осмелевшее наглое Зло…
Мы однажды очнемся, вот только бы не было поздно.
Все, что должно быть свято, увидим лежащим в пыли.
Будет каждый молиться, сбиваясь, и долго и слезно.
И от страха икая, прощенья просить у земли.
...
Догорает свечой скоротечность бессмысленной жизни.
Позабыты давно – не убий, не кради и не лги.
На церковной иконе: смущение и укоризна,
В выражении глаз, в жесте поднятой к небу руки…