- Худой, поникший, с длинным носом,
Дал постояльца, видно, черт…
Угрюмый инок Вальдемосы
Шопену булочки печет.
Тот встанет утром… Кашель, кашель
Почти не ест, такой каприз…
Да, не помогут здесь ни каши,
Ни средиземноморский бриз
Он одинок, хоть рядом кто-то
Жена? Подруга? Или так?
Да, у нее свои заботы,
А он – растерянный чудак.
Но каждый день он, словно пьяный,
С трудом переходя этаж,
Садится за фортепиано,
берет его на абордаж.
И здесь монах дела бросает,
Как будто «отче наш» нашед,
А постоялец сообщает,
Как тягостно его душе,
То, что она его не любит,
Ей даже претворятся лень,
Что знает, что себя он губит,
Роняя звуки целый день.
Чахотка ускоряет время?
Ну и бог с ней, таков предел.
И каждый день монаху в темя
Стучит привет из высших сфер.
Ему читать молитвы надо,
Доить козу, убрать алтарь…
А, может, эта дробь награда
Тебе за жертвы, пономарь?
О, как же оторваться трудно
От серых буден бытия...
Но скерцо дождь стучит по струнам,
И плачет он…
И плачу я…
Ла Картуха – картезианский монастырь на Майорке в городке Вальдемоса, где несколько месяцев жил Шопен