ТРУПНЫЙ ЯД
Одни из лучших музыкантов нашего андеграунда (они же – одни из лучших людей нашего граунда) когда-то основали группу и дали ей одно из лучших, по моему личному разумению, названий – «ТРУПНЫЙ ЯД»! И сегодня главарь этого бэнд-формирования Валерий Михайлянц – человек-гитара, человек-ружьё, человек-Человечище – у нас на связи из самого Архангельска.
- Когда появилась идея этого интервью, редактор Atmosfear был приятно удивлён, что вы ещё живы! Так вот и напросился первый вопрос – почему сложилось впечатление, что «Трупный Яд» уже труп?
«Не удивительно – мы не записывались с 2005-го года, да и количество концертов существенно сократилось, но количество репетиций при этом не уменьшилось. А вообще, конечно, мы сами виноваты. За всё время существования ничего не делали для раскрута, даже концерты только по инициативе приглашающей стороны. Хотя, честно говоря, мне бы не хотелось, чтобы это превратилось в работу, видимо мы неправильная группа, но – мы есть!»
- Да, это самое главное! Тем не менее, для нынешнего поколения метал-рокеров вы и вовсе не известный коллектив, хотя я не знаю никого, кто бы остался равнодушным к «Трупному Яду» после прослушивания ваших треков или – и того лучше – посещения ваших выступлений. Ваши песни – и жёсткие, и серьёзные, и в то же время, по-панковски стёбные и по-трешовому задорные – как рождаются такие штуки и что пишется сейчас?
«В нашей стране такие песни рождаются сами по себе – тем более сейчас, в эпоху всепоглощающего идиотизма. Поэтому тематически новый материал недалеко ушёл от наших песен 1980-90-ых. Конечно, чуть позлее стали, но не в ущерб стебалову – вообще, «злобно-весело» это уже стало жизненным кредо и звучать стараемся именно так».
- А сделай-ка экскурс в вашу дискографию (магнито-кассето-графию, может?..)
«Первые два магнитоальбома были записаны в студии драмтеатра г. Мурманска в 1986-87-ом годах – «Прозектор Перестройки» и «День Рождения Смерти». А вот когда появилась возможность их оцифровать, лента уже была размагничена настолько, что мы забили на это дело. А на CD издавались «О.В.О. при О.В.Д.» (1995), «Время Убивать» (1997) и «Рабы немы» (2005)».
- Получается, самый короткий перерыв между альбомами был в середине 1990-ых... Почему те два альбома вышли так быстро, а потом и до сих пор такие «провалы»?
«Это был как раз «бесконцертный» период, и запись была своего рода компенсацией. А, вообще, мы не любители записываться – группа существует так долго только ради живых концертов: когда видишь горящие глаза, когда энергетический посыл-возврат удваивается с каждой следующей песней. На это просто подсаживаешься – и не тебе мне это рассказывать! Вот когда рок-концерты окончательно переместятся в небольшие клубы с бухлом, жратвой и говнозвуком, тогда останется только записываться. В последнее время разница между рок-клубами и ресторанами 1980-ых лишь в том, что в ресторане гитарист включал перегруз только на соляках, а сейчас не выключает вовсе».
- Нет ли желания переиграть что-то из старых песен, записи которых, как ты говоришь, практически уже утеряны?
«Была мысль бонусом по одной песне в альбомы добавлять, как было с «Бездной», но не настолько это ценный материал – на запись нового бы время найти».
- И что сейчас происходит в группе?
«Да всё по-прежнему: периодически концертируем – пора бы записаться, но всё времени не хватает с нашими разъездами-переездами».
- Ну, да, я вот, например, помню вас, как «Трупный Яд из Мирного». Почему пришлось так много передвигаться по стране?
«Видимо, уже вошло в привычку. Родители – военные, поэтому с детства пришлось мотаться по стране эшелонами. Ну, а сейчас комфортное проживание определяют всего два фактора: условия для занятия музыкой и возможность выбираться в леса, поэтому пока живём в Архангельске».
- Расскажи тогда об Архангельске, о том же Мирном – что это за города?
«Пока жили на юге, каждый охот-сезон приходилось находить возможность ездить на север, плюс резко сократилось количество концертов – при такой стоимости проезда организаторы хватались за голову, по той же причине мы уехали и из Мурманска. Город Мирный был хорошей точкой во всех отношениях – отличные леса, удобное расположение, прекраснейшие люди, но в самом городе практически ничего не происходит, он какой-то мёртвый: военные тупят, мэрия ворует, а жители бегут при первой возможности. Не знаю даже, надолго ли осели мы и в Архангельске. Музыкальная атмосфера города пока не сдает позиций, много отличнейших музыкантов и леса ещё не все угроблены. Но вот уже сегодня пришлось отказаться от концертов в Краснодаре и Ставрополе – дорога неподъёмная для оргов».
- Вскрою теперь уж я тайну (если это тайна, конечно) о ещё одной твоей страсти – и речь не просто о «вылазках в лес», а о самой настоящей охоте и о твоём уважительном отношении к оружию. Скажи, всё, что можешь и хочешь по этому поводу?
«Да не секрет это – почти всё легально, хех! Отношение к оружию такое же, как к инструментам, да и охотимся мы тем же составом. И дочка, по возможности, с нами. Настоящая охота (без водки, манков, вездеходов и вертолётов) – это полное единение с Природой: сезон в тайге очищает мозг от мусора цивилизации, и этого как раз хватает, чтобы дожить до следующего сезона. А если говорить об оружии вне охоты, тут всё просто: оно должно быть либо у каждого, либо ни у кого, иначе безоружные всегда будут в положении рабов у вооружённых, что у нас в стране и в других недогосударствах и наблюдается».
- А как начались ваши охотничьи вылазки? И что значит единение с Природой для тебя?
«Мы с братом Саней, можно сказать, выросли в тайге. Отец – военный: его часть бросали с площадки на площадку, а до города пешком не добраться, и поэтому для офицерских детей было одно развлечение – лес. Нашему поколению повезло – пока ещё есть глухие места, не изуродованные человеческой деятельностью, и «натаскивали» нас настоящие охотники старой школы, которых сейчас уже практически не осталось. «Заразиться» охотой можно только от охотника-одиночки. Групповая охота не даёт и доли тех ощущений, когда ты один глубоко в тайге, когда все чувства обострены до предела, начинаешь видеть малейшее движение, слышишь взмах крыла. В такие минуты мозг очищается от надуманных понятий общества, и в какой-то момент осознаёшь, что всё это убого и временно, а Природа – это и есть Жизнь».
- Как ты, кстати, относишься к идеям вегетарианства и веганства?
«Очень нравится шутка, что «вегетарианец» в переводе с индейского означает «***вый охотник». Среди моих друзей есть вегетарианцы, да и сам зелень я люблю больше, чем мясо, но изначально человек всё-таки хищник – с этим надо считаться».
- Ну, кем был человек «изначально», по-моему, никто сказать точно не может. Вот ваше «военное детство», возможно, и закономерно привело к охоте, а как же появился рокенролл в вашей жизни и стал такой значимой её частью?
«Ну, гитарой «заболел» ещё в детстве. Сначала играл на классической семиструнке, но пришлось переучиться. Поиграл в школьных-солдатских-кабачных-домокультурных ансамблях, потом перерезал сухожилие на правой руке и пришлось снова переучиваться (изначально я левша) и временно сесть за барабаны. «Трупный Яд» начался уже во время срочной службы: вечерами репетировали в клубе батальона, понемногу обрастая репертуаром. В первом рок-фестивале приняли участие, скрыв своё «матросское» происхождение. Отыграли мы, думаю, отвратительно, но публика настолько буйствовала, что я чётко осознал: без этого уже не смогу!»
- Не могу не расспросить тебя о вашем семействе. Жена Ольга – прекрасное создание, коллега, участница группы с чумовейшей бас-гитарой наперевес, дочь, тоже Ольга – умница-красавица! Как вы живёте-уживаетесь внутри группы, дома, на работе?
«В группе Ольга – «свой чувак», дома – жена, на работе – коллега. В этом есть свои преимущества, ведь всегда можно сделать какие-то наработки, прежде чем идти на репетицию, да и почти весь дикторский текст для работы тоже пишем в домашней студии. А дочь занимается классической гитарой и играет в группе на барабанах, и если возникают какие-то вопросы, мы всегда можем помочь».
- Как Ольга стала частью коллектива?
«После переезда в Мирный, мы остались без басиста, и Сане, который, как и я, играл на гитаре, пришлось взяться за бас. Какое-то время концертировали втроём, а Ольга тогда занималась барабанами на нашей точке и была в курсе наших проблем. Но когда она попросила бас «на выходные», никто всерьёз это не воспринял, а вот когда на следующую репетицию она пришла с двумя почти готовыми песнями и волдырями на пальцах, мы поняли, что всё получится!»
- Не только, значит, горящие избы и бегущие кони, но и басовые струны нашим женщинам по плечу! Моих детей, кстати, я убаюкивал под Роберта Планта и Эрика Клептона… А ваша дочь как и когда была «посвящена» и что слушает и играет сейчас сама?
«Дочь в младенчестве мгновенно успокаивалась и засыпала под Samael «Blood Ritual» и Tiamat «Clouds», а сейчас в фаворе: Municipal Waste, Blood For Blood, Arch Enemy, ну и, конечно, Kalashnikov «Oh Yeah Motherfucker!», который и сам обожаю! А в их команде со стилем они ещё не определились. Берутся за всё подряд, что, в общем-то, для барабанщика только плюс. Но параноидальная тяга к музыке появилась только лет с 14-ти – до этого на первом месте у неё была спортивная гимнастика и художественная школа».
- Слушаете ли вы сами сейчас музыку – есть ли время, место, желание?
«Только в дороге. Всё остальное время приходится «сводить»: звукари, вместо музыки, слышат недостатки сведения, «торчащие» инструменты, излишки компрессии и т.п., а пока вслушивался, альбом и кончился…»
- Хех, ну да – у меня вот хороший знакомый – художник-оформитель – так он по родному Можайску ходить не может спокойно, глядя на «шик и блеск» оформления магазинов, салонов и прочих «наружек». И чем ещё полна ваша жизнь, кроме музыки струн и залпов орудий?
«Мы называем это «межсезоньем», и заполняется оно видеомонтажом, звукосведением, установкой охранных систем – одним словом, заготовкой струн и патронов к очередному сезону».
- Ты, насколько известно, открытый противник всяческих религий и политиков. Можешь в рамках интервью что-то сказать по этому поводу, а не в привычной для тебя песенной форме?
«Да пидорасы они! Генетический мусор… С появлением этих двух понятий, был нарушен естественный отбор в Природе: особи, бесполезные для племени и неспособные добывать себе пищу, должны были сдохнуть, не успев дать такого же бесполезного потомства. Человечество сейчас могло бы жить в идеальном обществе, если бы не эти гниды – во все века они убивали лучших, давили прогресс, душили развитие человека. Абсолютно никому ненужное, никчёмное говно. Убивать их, к сожалению, нельзя, мы ведь гуманисты. Вот создать бы для них отдельное государство, населённое только политиками и попами – сами и сдохнут».
- Вообще, пройдя такой многолетний путь – да и, благо, не прекращая двигаться им – что скажешь о своих наблюдениях за тяжёлой сценой нашей страны, за публикой?
«Молодые группы радуют. С одной стороны, музыканты стали намного техничнее, сильных команд стало больше, но играть они вынуждены в маленьких клубах с дерьмовым аппаратом. «Рок-концерт» перестал быть событием, и всё больше напоминает, как я говорил уже, рестораны 1980-ых. Публика в результате отреагировала соответствующе: посещаемость упала, ну не может «тяжеляк» звучать в небольшом помещении на полудискотечном оборудовании! Не должен зритель ухом в китайский сабвуфер упираться, да и бухло на таких концертах, как правило, тяжелее музыки».
- А изменилось ли твоё собственное отношение к "сцене", к "месту художника в социуме"?
«Моё не изменилось – изменилось само общество. Рок-музыку низвели до быдло-развлекалова, а публика быдлом быть не хочет. «Идейных» организаторов сейчас уже нет, а потому повсеместно дешёвый звук и свет. В зале (если это можно назвать залом) пьяная публика, на сцене – пьяные музыканты. Примерно так: «Как вчера прошел концерт? / Полное говно. Звукорежиссёр – мудак. Как домой попал, не помню» Причём никто в этом не виноват, орги говорят: «У нас аренда не окупается – идите на ***!» Музыканты: «Мы играем хуёво, но бесплатно – идите на хуй!» Публика: «У вас звук – говно, а музыканты – пьяные уёбки!! Идите на хуй!» Так что нам очень повезло – мы застали время полного взрывного единения музыкантов со зрителем. На рок-концерте зал должна наполнять чистая энергетика, а не пары алкоголя, и это должен быть именно ЗАЛ, а не бывшая «рюмочная» или фойе кинотеатра! Наверное, можно что-то сделать хорошо за деньги, но без ИДЕИ настоящего ничего не получится».