Шептала черная обивка,
Бокал остался на столе,
И воздух был противно липким,
А ткань приклеилась к спине.
Ковер глушил шаги, и глухо
О плитку ударялась ткань,
Терзая обостренным слухом,
Пугая трепетную лань.
Июнь вошел в окно неспешно,
И пухом устелил полы.
Я был немного слишком грешен,
Чтоб стать остатками золы.
Шептала черная обивка
От тяжести спины и рук.
А по стене скользили блики,
Ловя в полете каждый звук.
И жаркий воздух лился в горло,
А под руками пела тишь.
Я был как старый черный ворон
В тени церковных темных ниш.
И тишина звенела гулко,
А воздух был беззвучно густ.
Из бесконечных переулков
Я приползал так страшно пуст,
И ткань под пальцами шептала,
Бокал упал, вино текло...
Мне было мало, слишком мало,
Но кто бы мне сказал, чего.