А она всё ждала его.. странная девушка, глупая.
Представляла, не в красках, конечно, красивых подруг его.
И, бесспорно, не всех из них без содержания куклами
Он считал,.. но хотел то, как правило, одного.
И она коротала полночи за книжками умными,
Вечерами себя истязала в спортзале без устали,
А с утра с головой погружалась в работу, но пусто ей
Безысходно тоскливо и серо так… без него.
Он любил Гумилёва, она – современную лирику.
Плюс немного писала… стихами, с намёком на критику.
От полярного холода куталась в тёплые свитеры,
В уголочках души сохранив/запечатав/ капель весны.
Иногда он хандрил, задыхаясь от быта постылого,
Замыкался в себе, будто что-то застыло в нём.
И, казалось, что сердце в такие минуты остыло бы..
Но она согревала звездою далёкой покой… и сны.
Они были похожи… порою, наверное, до мистики.
Увлечённо общались часами в лучших канонах софистики.
Их тянуло друг к другу по принципу квантовой физики.
В общем два человека вдруг стали безумно близки..
Он писал ей признанья, цитируя вечную классику,
Говоря о себе, погружался внезапно в схоластику.
Понимал в глубине, что теперь только к ней его страсти жгут.
И порой.. вечерами.. безумно страдал от тоски.
А она… заблуждалась в себе, подавляла желания.
Он заполнил собою, нарушил её мироздание.
От чего? Ему просто хотелось, возможно, поближе узнать её.
Впрочем, что тут сказать?.. Мы о многом жалеем подчас.
Но глотают размеренность дней /рАвно судеб/ их вёрст пески..
За месяцем месяц они отстранённей, не так близки…
И жаль, что она никогда не держала в ладонях его руки,
А также не видела в нём отражения своих глаз….
Ну а он?.. Он её не забыл. Лишь писал свою летопись,
Но дрожала рука… и ломалась за кистью кисть..
Для их встречи ни звёзды, ни месяцы не сошлись….
Ведь светилам небесным, по сути, нет дела до нас.