Опять надоедаю тебе, но очень надо поговорить, а не с кем кроме тебя.
Такое ожидаемое и неизбежное событие, а впечатление шоковое. Глупо, но что поделать. Не мог уснуть...Не мог заснуть. Нашел еще видно мамину таблетку димедрола и проглотил. Заснул, но снились кошмары страшные, почему-то с участием мамы. Один сюжет почти запомнил. Почему-то два дня не был дома, не звонил, на третий пытаюсь дозвониться и не могу и ужасно боюсь огорчить и что с ней что-то случилось и как бы от моего звонка не случилось, все это в фантастических подробностях странными путями с привлечением разных друзей и не могу никак дозвониться и так страшно,- в общем кошмар, проснулся даже, потом заснул снова и что-то в этом духе снова снилось неприятное и мама где-то близко и тревожно.
Вот так, так ехать или не ехать?
Ехать, чтобы отдать дань уважения и памяти, попрощаться навсегда, но обычно еще, и это может быть главное, разделить боль утраты близких, выразить сочувствие потерявшим любимого дорогого человека. А с этим, как понимаешь, проблема в этом случае. Первая мысль была, что не хочу видеть и слышать их. Конечно уверен, они будут вести себя как полагается и наверное и чувствовать будут после первого мгновения не только облегчение, но и утрату, но...
Теперь думаю, изменилось ли их отношение и поведение в последние дни, когда она эта сильная женщина, вечная командирша, лежала совсем беспомощная. Ты может быть помнишь, я очень не любил Аделаиду за ее ужасное отношение к Игорю, страшное занудство, постоянные замечания и т. п. (на которое правда Игорь не обращал внимания и вел себя как влюбленный до конца (мне казалось, как дурак). Но то, какой она была в последнюю неделю его жизни, ее поведение, отношение, заботливость самоотверженная и ни тени брезгливости, казалось естественной в той ситуации, только забота и нежность с как-будто даже с удовольствием, это не то слово, но как-то так она вела себя последние его дни, и это сняло мои претензии навсегда, оставив только уважение и симпатию. Пытаюсь дозвониться до Марины, чтобы узнать будет ли она и о последних днях рассказывать только о своих муках или все же о Кире, о ее последних минутах с любовью. Это, я понимаю, нехорошо, не должен я, но честно боюсь, что приеду, увижу, услышу и опять не удержусь, взорвусь и наговорю совсем уж некстати.
Я уже и так после новогодней встречи чувствую себя почти предателем от того, что не остался, не выполнил ее последней, как оказалось, просьбы. Разве в том дело, что от этого ей не стало бы легче, как меня убедили. И вот теперь снова выбор. Она, правда теперь не узнает о моем решении. Но я-то сам.
И так жалко ее. И себя. Как-то она олицетворяла старшее поколение, отделяла от вечности. А теперь я — старший. И моя очередь.
Прости меня, пожалуйста. Сам не знаю, чего я хочу и тем более, что жду от тебя. Ничего, скорее всего, просто надо поговорить, поделиться, разделить.
Прости, бога ради.
Не знаю, что делать. Знаю, что в любом случае буду жалеть. И так нехорошо на душе. И не могу простить себе, что не остался тогда в январе. Ничего бы , конечно не изменилось, но все же, все же все же... как сказал Поэт.
Прости и спасибо.
Валерий
Дозвонился. Марина. Замученная. Все же я несправедлив. В субботу кремируют, потом к Игорю Михайловичу. Не поеду все же. Никому я там не нужен. Лишние хлопоты. А к Игорю Михайловичу я ездил делегатом от нашей семьи. И тетя Ляля тогда там была и еще народ. Как давно. Маринка одна осталась, оказывается она еще и работала и надеется продолжить через некоторое время. «Иначе свихнешься».
День сегодня роскошный. Яркое солнце, сверкающий снег, градусов семь мороза, сухо и тихо. Прошелся по променаду и дальше по снежной грунтовке до поворота дороги, дальше вдоль берега только узкая тропа в снегу между кустами. Проталина, где обычно кормили лебедей, почти замерзла, на оставшейся лужице только утки. Лебеди улетели дальше, на открытую воду у выхода сточной трубы (наверное от очистительной станции) и там собралось много лебедей и уток, конечно. Телевизионщики снимают как двое из их команды кормят птиц, лебеди толпятся вокруг. Жизнь продолжается. Хорошо, когда солнце.