Река замерзала, особенно по ночам. Какое-то время её ещё согревали воды городского слива. Но мороз всё усиливался.
«Это конец», – думала река, ощущая над собой прочный панцирь льда и уходя в забытьё. Она уже не могла вспомнить своё имя. Да оно и требовалось этой снежной безбрежной равнине.
Однако не всё было потеряно. Городские рыболовы знали своё дело и упрямыми коловоротами и пешнями то тут, то там сверлили лунки, не давая реке окончательно заснуть мёртвым сном. Они ведали, где кончается берег и начинается лёд, где водятся окуни и гуляют щуки. В окуляры их лунок река могла видеть (пусть холодный и слабый) солнечный свет. Как обещание чего-то большего: весны, тепла, ледохода.