"Мама... прошу тебя, сядь здесь, со мною.
Я так давно не мог видеть тебя,
Чувствовать ту благодать всей душою,
Что ты всегда для меня берегла -
Свет от улыбки и нежность ладони...
Как они сладки, как хочется вдруг
Всё, что ни есть, в раз отдать за господне
Чудо в тепле твоих ласковых рук...
Мама... казалось, что будто вчера мы
Вместе катались по волнам Невы,
Чайки так жалостно в небе кричали,
Будто бы зная о сбыче беды...
Мама... природа не врет, я уж знаю.
Осенью рано поднялись с земли
Птицы морские... Вскорь прибыла стая
Черных ворон... Это были они.
Юнкерсы, что мимолетно вонзились
В наш такой чистый, родной небосвод,
Вой серенад их не мог прекратиться,
Он гнал в завалы невинный народ...
Мама... и по сей день они ноют,
Нас не пуская в родные края,
Нам остается дрожать за стеною,
Что возвели они в форме кольца...
Мама... они возвели здесь блокаду.
Кажется, всё уж за нас решено...
Нет, не узнать нам того Ленинграда,
Что нам отрадной сверкал тишиной...
Нынче всё замерло в серых оттенках,
Дым чернотой из руин все клубит.
Встали трамваи на рельсах, как стенки,
Дабы напасти избечь поспешить...
Мама... отныне всё "до" да и "после",
Нынче нас взяли под стражу волной...
Нет, это ложь, я не верю, что поздно
Всё возвратить к прежней жизни, иной...
Мама... пускай мне лишь отроду девять,
Клятву даю, что, когда подрасту,
В армии буду служить, чтоб развеять
Те столкновения, чтоб поутру
Встретить рассвет и не ждать этих фрицев...
Мама, ты плачешь? Ну, что ты... смотри,
Вот твой платок, сотри слезы с ресниц... и
Верь, что бы ни было, в нежность зари."