Знаю я много прекрасных людей,
Но был среди них хороший
Настолько, что лучше любых друзей
Узнавал всех в толпе прохожих.
Весёлость, шутливый его нрав,
Борода, полнота фигуры
Характера так сочетался состав,
Что не знал я чудней натуры.
Мы с ним виделись редко,
Но помнил он,
Как звали моих детей,
Которых он видел в их детстве, давно.
Хочешь, верь или не верь,
Он узнал их на улице
Спустя
Около десятка лет.
Как он помнил черты их,
Как зоркий взгляд
Уловил и запомнил цвет
И волос, и глаз и фигуры склад …
Объяснения этому нет.
Всегда поздравить был очень рад,
Дни рожденья и прочий вздор
Помнил с точностью до мельчайших дат.
Поражаюсь я до сих пор.
Но как бы людьми он ни дорожил,
Был один у него изъян.
Всегда не вовремя он звонил.
Спал я или был пьян,
Телефон отключил и уже ухожу,
В автобусе весь прижатый сижу
Иль протёкший чиню кран.
И теперь вот опять у подъезда друзья
Ждут, когда же спущусь к ним я.
Тороплюсь и спешу,
Всё летит из рук: и ключи, и фонарь, и портфель.
Копошусь, беру вёдра, пытаюсь открыть
И в итоге толкаю дверь.
Тут раздаётся трель звонка.
Я раздражён, беру.
Тише голоса и грустнее я
Никогда не слышал, не вру.
Говорят мне, что скончался мой
Товарищ, хороший друг.
Тот, что помнил не только друзей и подруг,
Но отцов их, детей и внуков.
Странно так. Он ушёл. И всё с ним ушло.
Только этот звонок невпопад.
Был таким, будто сам он мне позвонил
И слышать меня был рад.