Новый год.
Сижу на даче,
Отрешась от всех забот.
За окошком вьюга плачет
И метёт, метёт, метёт.
И гуляет по округе,
Не найдя себе приют.
Но мне дела нет до вьюги,
У меня внутри уют.
Тёплый дух от печки катит,
Кошка дрыхнет под столом.
На столе - бычки в томате,
На столе стакан с вином.
Рядом с вилкой на газете -
Карандашик и блокнот:
Вдруг промеж вторым и третьим
Рифма свежая мелькнёт.
Но из мирного досуга
Вышла вот какая штука:
Лишь ко рту пошла рука,
Содрогнулся дом от стука
От крыльца до чердака.
Я не стал пороть горячки,
Я стакан отставил:
- Кто?
Из-за двери после ржачки
Отвечают: - Конь в пальто!
Кочергу в сердцах облапив,
Я щеколду дёрнул вбок...
Точно. Конь.
В пальто и шляпе.
Но без брюк.
И без сапог.
Ноги вытер деловито,
Дверь захлопнул изнутри,
Шерсти клок стряхнул с копыта:
- Волки, чёрт их побери.
Огляделся и на столик
Положил блудливый глаз:
- Принимай, хозяин, что ли.
Ты поэт.
А я Пегас.
По канонам, по обрядам
Мы с тобой почти родня,
Так что ставь к стакану рядом
И ведёрко для меня.
Признаюсь, подобной блажи
Не слыхал я от коней.
За бутылью в погреб слазил,
Взял ведёрко из сеней.
И наладилось всё мигом,
Как у справных мужиков.
Конь закусывал ковригой,
Я приходовал бычков.
И болтали очи-в-очи,
Весь выплёскивая пыл.
Конь болтал в два раза громче
И в три раза больше пил.
Правду матку крыли смело,
Разнося кумиров в дым.
Конь хрипел: - Долой Бодлера!
Я орал: - И Бёрнса с ним!
Разругались в полной мере
Мы с конём лишь в личной сфере:
Кто же был на самом деле
Стихотворцем всех веков?
Конь, упрямый сивый мерин,
Был зациклен на Гомере.
Я же истине был верен:
- Пушкин! И без дураков.
Конь копытом бил в обиде,
Я держался в лучшем виде.
Молвил, не гоня волну:
- Есть умы в любом народе.
Ну, хоть взять того же Гёте.
Я надеюсь, ты не против?
Конь мотнул башкою: - Ну!
За консенсус пили снова.
Конь осилил два ведра
И, взглянув в окно сурово,
Шумно выдохнул: - Пора!
На дворе царила снежность,
Тишина и безмятежность.
Вьюга выдохлась буянить,
Завалив поля и лес...
Конь упорно лез на баню.
Раза с третьего залез.
Постоял чуток у края,
Крылья вынул, разминая.
(Я заметил ненароком:
Были с тремором они).
Конь, кося лиловым оком,
Хмуро буркнул: - Подтолкни.
Я противиться не стал.
Я залез и наподдал.
Конь понёсся, криво, косо,
Прочертил сугробы носом,
Но не пропил ремесло
И над бывшим водосбросом
Встал стабильно на крыло,
Дунул в направлении юга.
Лишь из-под небесных сфер
Донеслось на грани слуха:
- Лучший всё-таки Гомер!
Конь исчез в небесной хляби,
Словно тучка на ветру.
А его пальто и шляпа
До сих пор висят в углу.
Но грядущий год (меж нами),
Помня давешний урок,
Встречу я с двумя стожками:
Вдруг какой-то куманёк,
Типа там Баран с рогами,
Посудачить о Хайяме
Забредёт на огонёк.