Жила- была старая добрая шаль,
жила выцветала, с надрывом...
Себя ей ни капельки не было жаль,
видно, скромного, шаль пошива...
И лишь холодными вечерами
шаль, изредка, но набрасывалась
на старушку с такого же цвета глазами
и на ней это плохо сказывалось....
Старушка с нее дурь вытряхивала
степенно, не зло, с одышкой,
и старая шаль пах-пах -по-пахивала,
и покрывалась катышками...
Эта быль из красивых историй,
шаль всю жизнь беззаветно любила,
а любимый лежал в коридоре
и вздыхал, когда осень дождила.
Весь застегнут, подтянут и сложен
(он надежный советский зонтик)
ей стихи посвящал до дрожи
и немножко нуждался в ремонте.
Он лежал уже несколько лет,
черный-черный как ночь и уголь,
не поблекший за годы от света...
Да какой нынче свет...Все на убыль.
Но однажды в осенний вечер,
шаль, почуяла некий задор,
на старушки набросилась плечи,
обняла, поплыла в коридор...
Это был необычный вечер,
вечер памяти - годы спустя,
то ли вечер их первой встречи...
Тот, в который поют и грустят.
И они были снова вместе,
швырк - распахнуто взмыл черный плащ,
не катышки -цветы на невесте!
И не дождь - а предсвадебный плач.
Видел парк под вечерней вуалью,
подпевая дождю неспеша,
как вальсировал зонтик над шалью,
старушонку за ручку держа.