***

Девятое мая. Парада фанфары,
Колонны, идущие строем и в шаг.
В войне победивших знамена-пожары
И молча смотрящий на праздник казак.
Трибуны ликуют в Георгия лентах,
Шары, словно голуби, рвутся из рук;
Казак молча слушает речь президента
И держит в руках полковую хоругвь.
И больно сказать - по течению жизни
Давно не идет полковой этот след,
Ушли казаки на служенье Отчизне,
Остался казак, а полка больше нет.
А рядом - малыш, крепко взял в свои руки
Ладонь своей мамы и папы ладонь,
Он музыки маршевой слушает звуки,
Глядя с интересом на флагов огонь,
На лица людей, так шагающих в ногу,
На теплое пение птиц в облаках,
На блеск БТРов, пылящих дорогу,
На белую лихость усов казака.
«Ой, дедушка, здравствуйте! Можно потрогать?» -
«Здоров буде, хлопец! Валяй, коли так…»
И тянутся руки к усам снежно-строгим,
Смеется малыш. Улыбнулся казак.
«Простите, пожалуйста! Саша, ну что ты?!» -
Позвал малыша чуть смущенный отец.
По площади шли батальоны пехоты...
«Так ты значит Саша? Мой тезка, малец.» -
«А что это? Сабля. А это? А это?» -
«Уж больно ты шустрый как я погляжу!, -
Казак улыбнулся. День залит был светом. -
А хочешь я сказку тебе расскажу?»
Глаза в тот же миг загорелись у Саши,
Знамена, парад стали так далеки...
«Не знаю когда, но случилось однажды -
По свету гуляли бойцы-казаки.
Чубы выбивались у них из под шапок,
И кони под ними галопом неслись,
Им весело было от свищущих шашек,
Была хороша их раздольная жизнь.
И сроду они никого не боялись,
Разили врагов даже стар, даже млад.
За правое дело и веру сражались -
Таков был старинный казачий уклад.
Порою влюблялись, порою женились,
И вечной бывала казачья семья;
В капусте детишки порой находились,
Однажды в капусте нашелся и я.
Почти на рождение крестный да батя
Мне дали булатный казачий клинок.
«Храни его верно, служи своим братьям...»
С тех пор он со мною навеки, сынок…»
Мальчишка внимал будто завороженный,
Весь мир окружающий просто застыл.
Безмолвно играли от ветра знамена.
А старый казак говорил, говорил...
«Казачья отвага овеяна славой,
Служили мы людям, народу, царям.
Сражались мы в жарком бою верой-правдой,
И службу свою наказали сынам.
Мы жили на Волге, Дону и Яике,
В Сибирь уводил, было, батька Ермак,
На Тереке грозном, Амуре великом,
В кубанских степях - всюду реял наш стяг.
В лугах Запорожья, в долах Оренбурга
С боями добыли мы имя свое.
Мы жили горою всегда друг за друга,
Лишь Богу вверяя чем сердце поет.
Все время в дороге, пока не остынем,
За Бога и Родину - конницей в бой!
Мы были в почете при Екатерине,
Из нас состоял ее личный конвой.
Из шашек казачьих ковалась победа,
Суворов, Кутузов казаков любил.
Мы били французов, и турок, и шведов,
Казак ведь в войсках на вес золота был!» -
Тут он замолчал, поправляя папаху,
Как-будто бы слово какое забыл. -
«Хоть сердце казачье не ведало страху,
Но только однажды нас страх охватил.
Случилась война, но война не с врагами,
Надвое топор всю страну расколол
Пришлось казакам воевать с казаками.
И сын на отца, брат на брата пошел.
Но с нами - Господь, и Господь не оставил,
Мы верой спаслись, мы укладом сильны.
И как ни ломай - мы прочней будем стали,
Казак ведь живет в ожиданьи войны».
Казак помрачнел, и усы задрожали,
А чуб под папахой как-будто поник.
И капля упала на грудь, на медали,
И взору открылся уставший старик.
На миг, даже меньше, на четверть от мига,
А после, собравшись, старик продолжал:
«Случилась война - ты о ней прочтешь в книгах.
Сломили нас всех, только я устоял;
Наш полк наступал, кони чуяли холод,
Продрогшая осень гнала их вперед.
Забыть можно все. Только помню я город,
Балкон, на котором стоял пулемет.
Нам лишь обойти - но огромная пропасть
С одной стороны, а с другой - мин поля.
Ах, ты! Супостат, пропади-ка ты пропадом!
Здесь Родина наша, Отчизны земля!
И ринулась конница, рьяно и ветренно,
Копытами пыль выбивая и грязь…
Я за атаманом; смотрю - раз, и нет его,
И лошадь на пропасть одна понеслась.
Вот все - тишина, но по-прежнему ветренно,
Все просто молчат, хоть молчать нелегко.
Тот город был взят, но осталось нас четверо,
Из целого полка лихих казаков.
И после войны на параде бравируя,
Мы крепко держали казачий наш круг.
Поддержку и чувство плеча демонстрируя,
Сжимая в руках боевую хоругвь.
Но годы прошли, хлопцы живы лишь в памяти,
Страшна не война вовсе - жизни тоска.
Три года назад распрощались мы с парнями,
Остался последний казак из полка…»
Мальчишка все понял, по-детски, но правильно,
Обнял ветерана, как деда обнял.
Горели глаза, сердце вспыхнуло пламенем.
А старый казак ему знамя отдал.
Прошло двадцать лет; правда слухами полнится,
Но подвиг казачий хранится в веках.
И реет то знамя над Волжскою вольницей
У мальчика Саши в могучих руках.