Мороз выводит нас из транса
неторопливых разговоров,
сужая личное пространство
до толщины пуховика.
По хрупким пальцам из фаянса,
по белым лицам из фарфора
огни спешащей мимо трассы
бегут, как красная строка.
Пытаясь как-то удержаться
от неприятной тонкой дрожи,
в фаянсовых звенящих пальцах
мы прячем красные огни.
Пространству некуда сужаться -
до толщины замерзшей кожи
под коркой розового глянца
его границы сведены.
Выглядывая осторожно
из окон глаз своих наружу,
мы ловим выраженье то же
в чертах похожего лица,
и снова прячемся под кожу,
и наблюдаем равнодушно
за ситуацией дорожной
внутри Садового кольца.