С.Г.
1
Друг Салават!
Я лежу на кровати скрипучей
Эпохи Хрущева,
Что часто курил кукурузу.
Нежные уши мои озвучил
Ряд завещаний униженной музы
Плюс обещаний возлюбленной мамы
Разбить о меня
Китайскую вазу…
Я – одинокий Емеля.
Щука сплыла на Багамы.
Честное слово,
Прищучил бы эту заразу
Хоть динамитом
За неименьем удочки –
Это все-таки лучше,
Чем обижать боярыню…
Моя миссия –
Кемскую волость
Сдавать посуточно;
Оледеневшими пальцами
На боярышнике наяривать
Неистовый танец
Маленьких голубят,
Голубых и умильных,
Как Басков и Галкин…
Се ля ви,
Мой ученый друг Салават.
В ней хуже живется груздям,
Чем бледным поганкам.
Но лучше пускай
Сожрут меня червяки,
Чем под унылым дождем
Замедленное гниение!
Жаль, что от детства
Остались одни черепки.
Настроенье –
Хоть волком вой,
Хоть гиеною.
Наша политика такова,
Что неизвестно,
Куда мы едем:
Все пути,
Что вели к коммунизму,
Друг Салават,
Нынче ведут в темный лес.
А иначе –
К медведям.
2
Наша Россия –
И ныне, и впредь,
И всерьез, и надолго,
И пресно, и присно.
Когда понимаешь,
Что самый ручной медведь
Проживает в Кремле
И жует ириски,
Становишься сам
Глазурью ореховой,
Ищешь, где бы тоску
Под орех разделать…
Но контролер неуступчив:
Слезай, приехали,
Мол, не мои проблемы,
Что ты без денег!
Ах ты, охальник
Сусально-сосательный…
Катись по хайвею,
Вой со своими орками!
Ваш безумный троллейбус
Движется по расписанию,
Под завязку груженый
Уродами и подонками.
Да здравствует вечная
Гильдия негодяев:
Хирурги халатные
В белых халатах;
Живодеры-наездники;
Племя вельможных лентяев,
Сосущих кальян и пиво
В заморских палатах;
Отморозки и циники
Всех мастей,
Поправшие нормы
Добра и Любви!
По многим из вас
Тюремная плачет постель;
Но лучше я сдохну,
Чем буду таким,
Как вы.
3
Что после нас останется,
Друг Салават?
Пьяный Шевчук
В окруженьи своих адептов?
Лампочки перегоревшие
В 40 ватт?
Беспородные роты
Шлюх неодетых,
Шлющих на ящики
Всякий спам
В надежде,
Что кто-нибудь будет
Дрочить в потолок?
Полуразрушенный сельский храм,
Что от грешной земли
Бесконечно далек?
Эпоха застоя
Сменилась эпохой застолий.
Стольно-киевский князь –
Пацтолом и ржунимагу.
В Белый дом незаметно врос Капитолий,
Попутно прикончив Бабу Ягу.
Только Володя,
Путь указующий ступе,
Держит ее под контролем
С помощью джойстика…
Друг Салават!
Я войду к тебе ночью без стука.
Давно назревает вопрос
Политического пижонства,
Верней, шарлатанства
С примесью показухи,
Даже с оттенком
Снобизма аглицкого…
Зима.
Торжествует крестьянин.
Летят бляхи-мухи.
Их бесполезно
Сшибать мечами и палицами.
Но в каждой снежинке
Сокрыт невесомый клад,
И похабщину произнеся,
Я вновь сотворил беззаконие…
Даже если сожгут все скрипки,
Друг Салават,
Мы не сдадимся –
Мы будем искать гармонию.
4
Ночь –
Это время больших идей:
Созревают, как яблоки,
Падают недалеко.
Ночь –
Это время отдыха от людей.
Жаль, что в морозы
Приходится спать в трико –
Поневоле себя возомнишь
Гимнастом под куполом цирка
В лице потолка
С безликой ухмылкой…
Друг Салават!
Я не то, чтобы сильно зациклен –
Просто я жизнью намылен,
Как оперой мыльной.
И когда из-за стенки
Доносятся вздохи синхронные
Вперемежку с признаньями,
Как хорошо ему в ней,
Хочется встать
И орать с балкона мне:
- Ночь – это время отдыха от людей!!!
Но музы требуют музыки –
Чтоб я играл для них,
Чтобы измузил их в доску
Мускулом ротовым…
Господа современники!
Если вам не понравился стих,
Швырните в меня помидором…
Только прошу –
Гнилым.
5
Вот сижу не тужу,
Свои рифмы кропаю
На Некрополе родины,
Некогда сильной и грозной.
Вороненая сталь ворон,
И кажется –
Все пропало,
И заржавленным карканьем
Воздух разрезан морозный.
Как в детстве,
Мое богатство –
Отнюдь не года,
Но душа в оболочке
Из синтепона.
А все остальное,
Мон шер,
Ерунда:
Яхты, машины, чины, знамена,
Клубы заложников марихуаны,
Где разлагаются наши надежды,
Где вольные думы –
В плену дурмана;
Где телки пасутся
Весь день без одежды,
А вечером пляшут вокруг шеста,
Забыв,
Что когда-то были людьми…
Друг Салават!
В душе моей –
Пустота.
Куда ни пойдешь,
Мы всюду –
Одни.
А ведь Федор Михалыч
Писал когда-то,
Что нужно иметь
Хотя бы одну отдушину,
Где,
Несмотря на размер зарплаты,
Примут тебя со всем,
Что внутри и снаружи,
Чаю нальют
И за стол пригласят,
В чашку добавив
Совести сгустки…
Но это –
Лирика,
Друг Салават.
Впрочем, спасибо,
Что мы еще пишем по-русски,
А то уж,
Едрит-алфавит,
Эй-би-си
На всем небеси
Вездесущим неоном
Так зазвездились,
Что мой PC
Ругается матом
Опально-паленым,
Лишь бы на время
Забыть английский,
Прущий из всех электронных пор…
Я понял –
До истины путь неблизкий:
Сегодня – затор,
А завтра –
Запор…
На этом стоит
Мое вдохновенье,
Затертое жопами массы народной;
И тот,
Кто имеет иное мненье,
Может иметь его,
Сколько угодно.
6
Друг Салават!
Начался миллениум.
Повязки из марли,
Мазь оксалиновая.
Живи мы в эпоху великого Ленина –
Нас, вероятно,
Давно уже засолили бы.
В целом мире –
Зима.
И в душе –
Она же.
По замерзшим слезам
Катаются конькобежцы.
Друг Салават!
Наше место –
В параше.
Только я не хочу ни стреляться,
Ни вешаться.
Лучше я буду
Спасать бомжей –
Хотя бы в стихах.
На деле –
Кишка тонка.
Мои рифмы становятся
Скопищем этажей,
Коим вряд ли дано
Пережить века.
Наследье эпохи
В музеях так наследило,
Что следы перепачкали все стеллажи.
Крысы крысятся из углов,
Сожрав пластилин и мыло,
Не найдя в химическом сыре
Молочной души…
По-прежнему в ящик
Пялятся обыватели –
До слез известковых,
До смеха обойного!
Обоймы готовы.
Слово – карателю,
Хмурому мастеру
Цеха убойного.
Но я верю: мой ангел
Придет мне на выручку.
Мое солнце еще не погасло.
И свет его ярок.
Эту жизнь,
Словно стих,
Я когда-нибудь выучу.
Мы мараем бумагу;
Но смерть
Не потерпит помарок.
7
А мне бы сбежать от себя,
Забыв, кто я есть…
Но люди с трамвайными лицами
Искрами сыплют неистово,
И мне, как обычно, приказано слезть
В каких-то двух остановках от истины.
Город замкнут в себе.
И этим он самодостаточен.
А из люков колодезных
Пар одиночества валит.
Мы стали сырьем этой сырости,
Мутью осадочной.
Даже крысы над нами
Хохочут в подвале.
Я знаю, мой друг:
Ты грустишь по дому,
Но и я в ресторане душ
Не в своей тарелке…
Чтобы выйти из списка блюд,
Нужно жить по-другому;
А мы, к сожаленью,
Все те же безумные белки,
Вращающие колеса
И думающие, что этим
Наша земля
Вращается на оси…
Иногда я жалею,
Что стал поэтом.
Здесь хоть волком завой,
Хоть бабой заголоси –
Все одно и то ж…
Прощай,
Колокольная Русь!
Рушится наша вера –
Чертям на потеху;
Но рядом хохочут друзья,
И я снова смеюсь…
Хотя мне,
В общем-то,
Не до смеха.
8
Однажды возникла Она предо мной:
Мол, я твоя – почему ты ничей?
Но я поступил, как библейский Ной,
Не в силах на яхту сменить ковчег.
Сказал: «Дорогая, ты не права.
Мне ли с тобой танцевать фокстрот?
Любовь засыхает, как клей ПВА,
Намазанный утром на бутерброд».
Она моментально обиделась и ушла
(Тоже мне, блин – подумаешь, цаца…)
Друг Салават!
Чем сгорать дотла,
Не лучше ли нам
В самураи податься?
9
Всюду бездушие,
Фальшь и измена,
Да окна слепые
С двойными рамами…
Терпи, милый друг –
И мы доживем непременно
До встречи с башкирскими далай-ламами.
Мы – канатоходцы
Над бездной идиотизма
В той стране безымянной,
Что Русью звалась когда-то.
А нынче в ней
Вместо слова «отчизна»
Все чаще звучат похабные маты…
Вот оно,
Грешное счастье народное:
Умным –
Психушка,
Вольным –
Неволя…
Славься,
Отечество наше свободное –
Край победившего произвола.
10
Табакерка открыта…
В. Лицкевич
В полночь каждый кот
Превращается в мышь.
Этой перемене он рад и не рад.
Но когда, милый друг,
Ты мне позвонишь,
Только не говори мне,
Что ты Салават.
Я стоял на крыльце
Публичной библиотеки,
Фонарями засвеченный,
Как неудачный снимок.
Все мы, поэты,
Публичные человеки –
Ждем,
Когда нас за деньги снимут.
Мы лезем на сцену,
Как на амбразуру,
Грудью прикрыв
Наши глупые вирши…
Друг Салават!
Я хотел целый мир образумить.
Жаль,
Ничего из затеи не вышло.
Всюду гнусные хохмы
Довольных чертей
И ангелов падших
Истошные крики…
Табакерка открыта;
И вроде бы в ней
Нет ничего,
Кроме Вики.
11
Табакерка открыта;
И в наших глазах
Нет ничего, кроме грусти.
Когда мы умрем,
На наших телах
Вырастут сочные грузди.
Будут их грызть
Изнутри червяки,
Зеленые,
Как гуманоиды…
Друг Салават!
Чем больше тоски,
Тем чаще,
Естественно,
Ноем мы.
А что наши слезы?
Всего лишь вода –
Дешевое средство
Зрачки промывать…
Такая вот нынче
Белиберда,
Мой уважаемый
Друг Салават.
12
Я давно бы стал гуру разврата,
Друг Салават.
Нашел бы адептов,
Снимал бы штаны нахально -
Только юность прошла,
Да и русский размер маловат,
Чтобы этой фигнею
Страдать регулярно.
Шлю горячий привет
Растлителям наших девушек,
Сутенерам и прочим
Торговцам похабщиной.
Их нынче немало,
И, хоть никуда не денешь их,
Погибнут они от того,
Что ими же взращено.
Так и окончат свой век
На замшелом дне...
А пока, моя жизнь,
Я люблю тебя снова и снова;
И лицо Салавата, смеясь,
Растекается по стене,
Словно казан опрокинутый плова.