На утро манной выпадает снег.
Он, покружив над миром, оседает
и прячется невольно в жесткой раме
за пазухой полуостывших лет.
Февраль цветет, простуды воскресив,
и двери заперты в альков костела,
но странно кажется дорога взлетной:
с карниза - вверх, к воздушным тучам риз.
Порою чайка рядом прокричит,
зовет к нездешним, перепитым скалам;
скала ласкала чайку, чайка тосковала
и прятала в гнездо свой изможденный лик.
В огонь кидается шаман проклятый,
через костер детей проводит, словно вброд;
я пробиваюсь в богомольный хоровод,
а просыпаюсь в согрешивших лапах.