...Из чего состоит моя жизнь... На этот вопрос сложно ответить кратко и понятно, потому что речь ведь не только о внешних обстоятельствах жизни, но и о внутреннем отношении к ним. То, что для одних пустяк или приобретение опыта, для других - стресс и эмоциональный шок. Я, конечно, изначально идеализирую людей, сама придумываю в них что-то, что даёт мне возможность пусть не восхищаться ими, но радоваться общению с ними, и женский пол, меня, конечно редко разочаровывает. А мужской... Наверное, причину нужно искать в самом детстве, когда я решила, что семейная жизнь не бывает счастливой. Родители дрались чуть ли ни каждый день, и я ненавидела своего отца, а в его лице, наверное, всех мужчин. Мама работала поваром в ВСИ МВД и по знакомству устроила меня туда учиться, хотя я готовилась в медицинский. Ну я поддалась на её уговоры ещё и потому, что органическая химия мне не поддавалась, и я сомневалась, что смогу поступить и там хорошо учиться. А когда я училась в старших классах, для меня открылся духовный мир, когда я обрела веру в Бога. Это чудо открыло передо мной дорогу Жизни, прямую, тернистую, но Жизни. Вместе с этой верой пришло видение моих пороков и недостатков, с которыми началась отчаянная борьба. Одним из пороков была ненависть к родителям. Мама в то время напивалась, и я испытывала чувство отвращения к ней и чувство ненависти к себе за то, что я не испытываю любви к родителям. Я постоянно ходила на исповедь и каялась, плакала и каялась, но измениться не могла. И не смотря на то, что я училась уже в институте МВД, меня больше всего заботило достижение внутреннего совершенства, свобода от пороков, которые мешали мне самоудовлетвориться и радоваться жизни. Были чудесные периоды жизни, когда во время молитв я чувствовала полную свободу от своих грехов, любовь Бога к себе, что мы называем благодатью, и радость жизни в Боге, именно в Боге. Я перечитала кучу духовных книг сама принимала решения в жизни в соответствии с волей Божьей. К примеру, когда началась преддипломная практика, я впервые оказалась в ситуации, когда поступки по справедливости и правде пошли против интересов отдельных людей. Я не могла иначе поступить. В уголовных делах, возбужденных опер отделом и отданных мне для расследования, в каждом деле было чистосердечное признание, доказательств не было никаких. Когда я докопалась до правды, страшной правды и применении жесточайших пыток над подозреваемыми, я должна была дать право своим подозреваемым отказаться от тех признаний, что были ими даны под воздействием этих пыток. Естественно, я пошла против "своих", но я и не считала их своими, в моих глазах эти гестаповцы были преступниками, достойными более тяжкого наказания, чем те воришки, над которыми они издевались. Но никто из них не понёс наказание по УК, по статье, предусмотренной за применение пыток. Когда я не понаслышке узнала, что эта за система МВД, я решила, что не буду её частью никогда. То есть в профессии своей самоудовлетворения я не видела, и всего что я жаждала в жизни - это служение Богу. Получив диплом на руки, на следующий же день я купила билет на поезд и у ехала в монастырь. Я чувствовала себя на своем месте. Трудом и молитвой, а ещё исповедью помыслов я выбивала из души всё нечистое и угнетающее меня словно хлопушкой из ковра выбивала пыль. Мирская пустая суетливость, раздражительность, уныние уходили всё дальше и дальше. Жизнерадостность приходило на их место. А когда, будучи в скиту, я научилась доить коров, изучила литературу по их уходу и стала умеющим всё по хозяйству сельским жителем, тогда я в полной мере, чувствуя себя частью прекрасной и гармоничной природы, ощутила себя счастливой. Мало, кому нравилось ухаживать за скотиной, возиться в навозе и перерабатывать молоко. Из этих немногих, если не единственной, была я. Говорили, что я за коровами, словно за детьми ухаживаю, а я в этом находила с их стороны полную отдачу. Не всё было гладко там. Об этом можно судить по стихотворению, которое я посветила коровушке:
Сегодня я тебе, моя родная,
Открою сердца горькую печаль,
Сегодня я пастушка и внимаю
Прощальным крикам птиц, летящих в даль.
Лишь нам с тобой язык любви доступен,
Лишь нам, склоняющимся долу всякий раз
Главой и волей в послушанье людям,
Хоть кнут от них лишь ожидает нас.
Такая участь у тебя коровья…
Ох, незавидна долюшка твоя.
В слезах я прижимаюсь к изголовью,
Прости ж за них, коровушка моя.
Меня, быть может, ожидает тоже:
Из плоти тленной пролиётся кровь
За то, что на скотину я похожа,
За то, что искренности ищу в людях вновь.
Угодно ль Господу, что я сейчас сказала,
Цепочку дум молитвенных прервав?
Коровушка мне руки облизала,
Огромной головою покивав.
16.09.2002
Однако я знала, для чего я всё терплю и что ждёт человека за терпеливое несение своего креста. Унижения, клеветы и просто огорчения от того, что в монастыре поступают не так, как должны поступать служители Божьи, сильно заставляли душу напрягаться, чтобы стараться всё прощать, не держать обид и каяться, каяться за эти осуждение и обиды... Богу ведь угодно, чтобы мы видели только свои грехи, а к окружающим относились как к ангелам. А бывало, что просто нельзя было молчать, когда актуальны были слова св. Григория Двоеслова "Молчанием предается Бог". И не важно, кто перед тобой, простая послушница или сам патриарх. Во мне не было страха потерять авторитет настоятельницы, я поступала так, чтобы уважать себя за это, по принципам, которые олицетворяли смысл моей жизни. Конечно, без поддержки человека, которому я доверяла все свои переживания, в одиночку все эти невзгоды пережить было бы невозможно. И этим человеком был духовный отец, который направлял мысли в правильное русло, где-то поддерживал морально и вдохновлял словом Божиим. И он был моим духовным идеалом, потому что я чувствовала с его стороны всепрощающую любовь к себе грешной и недостойной. И вот я жила в скиту до тех пор, пока меня не настигло одно очень сильное искушение. Этим искушением был мужчина, житель деревни. Когда нашим коровам нужно было бычье семя, мы (то есть я конкретно), обращалась к нему из производственной необходимости, и так мы стали знакомы. Однажды я поняла, что он не выходит из моих мыслей и не пускает в душу молитву. Конечно, это бы прошло через сутки, может, через неделю, но тут сторож мне сказал, что ко мне пришли. Я вышла за ворота, а там он. Сердце моё чуть не выскочило из груди, я даже почувствовала, что мои ноги подкашиваются, тем более, что я всегда была налегке, мало ела и много работала, и тут силы мои чуть меня не оставили. До этого я думала, что обмороки бывают только в романах. Но будь моё здоровье чуть немного слабее, я бы непременно упала в обморок. Но я просто села на бревно. Он сел рядом со мной и завел разговор обо мне и о нём. Никогда ещё в жизни я не испытывала столь желанное и столь запретное для себя чувство. Я не в силах была что-то адекватное ему ответить, и он сказал, что придёт позже вечером. Сердце перестало слушаться меня, и я решила вырвать его из груди. Позвонила, и меня забрали из деревни, найдя мне замену. Только сердце то из груди не вырвешь. Уехать то я уехала, я жить спокойной жизнью, как раньше, уже не могла. Исповедовалась духовному отцу. Но эта исповедь уже не помогала. У этого духовного отца была келейница. Обычно она ночевала в домике духовного отца, на клиросе, где мы вместе пели на утренних службах, она часто садясь на лавочку, отчаянно боролась со сном. Я всегда думала, что монахи ночами молятся, что духовный отец не может не молиться ночами, имея сан архимандрита, а она, конечно же, молилась вместе с ним, и я жаждала такого же молитвенного подвига. Я так думала до тех пор, пока эта келейница не уехала по святым местам, и духовник не взял меня на её место. Я отдельно готовила ему еду, убиралась в его домике, и ещё он просил меня делать ему массаж, т. к. здоровье его было слабым, и я чувствовала себя сестрой милосердия, ухаживая за ним. Вечером он отправлял меня спать в мою келию, но однажды... Лучше я не буду описывать подробности, но однажды я поняла, каков уровень его духовного совершенства. Прежде всего этого он сказал мне, что сделает меня игуменьей. Может быть, если бы в моей душе были жажда власти и хоть какая-то доля алчности или приспособленства, может быть, я смогла бы переступить через весь этот внутренний позор, чтобы таким образом получить какой-то чин или статус. Я и думать не могла об этом. Я вообще в тот момент не могла думать, в тот момент пришёл крах всем моим идеалам, всем надеждам, всем стремлениям. Даже, когда на меня клеветали, я не испывала большее унижение и такую боль и скверну, ведь духовник для меня олицетворял всё отцовское, все идеальное и был для меня своего рода образцом для подражания. В келии у меня были таблетки Ринза, я выпила всю упаковку, но они оказались безобидными. Я поспала и проснулась, проснулась с своему великому огорчению, потому что я уже не знала, куда и для чего идти. Меня лишили ориентира, рук и ног одномоментно. Но вставать надо было, и я плохо помню, что я делала, дела всё тоже самое, что и каждый день, а в голове пыталась принять какое-то правильно решение, но судить о степени его правильности не могла адекватно, мне нужен был совет. Конечно, я написала письмо, наиподробнейшим образом описывающим весь ужас моего положения и моего состояние священнику, у которого исповедовалась в Иркустке, и которому доверяла. Это был о. Калиник. Но письма я не дождалась. Я рассказала всё одной из послушниц, а та, получив шок от моих рассказов, не смогла это оставить между нами. Разговор дошел даже до настоятельницы. Шум поднялся неимоверный. А меня обвинили в том, что я пыталась соблазнить духовника. Оценку мне сделали такую:"Одна паршивая овца портит всё стадо. Везде её тянет на блуд. Отправили её в скит, она там нашла корейца, забрали её оттуда, отправили к батюшке, она и батюшку умудрилась совратить" Приплели даже слова какого-то монаха, который якобы указав на меня, сказал, что эта сестра смотрит на мужиков голодными глазами. А закончили всё это публичное выступление решением выпроводить меня из монастыря. "Пусть выходит замуж" - сказали они. И эти слова были уже для меня желанными, потому что тот кореец, хозяин быков и моего сердца теперь был мне позволителен. Наверное, так себя чувствует и заключенный, которого выпускают на свободу. Только он выходит из-за решётки, а я из плена собственных принципов и запретов. Только счастье было недолгим. Мне было 25 лет, когда я познала ласку любимого мужчины. Нервный тик, который не оставлял меня продолжительное время, исчез, когда на меня нахлынуло это счастье. Мы не были женаты, но меня не беспокоило это, не беспокоила даже мысль, что вне брака жизнь с мужчиной является блудом. Я в это уже даже не верила, потому что я была счастлива по-настоящему, а счастьем, таким счастьем мог наполнить только Бог. Не обряды решают, что свято, а что грешно, а наше отношение к этому. Я и теперь так считаю. Жили мы не в вдвоём, а с его родителями. Он старше меня был на 17 лет. 2 месяца я только купалась в облаках. Вроде бы как передышка перед новыми испытаниями. А потом портить наши отношения начала его мать. Мне сложно понять завистливых, каверзных и подлых людей, я не знаю, для чего, но счастье по-тихоньку исчезало, и мне опять приходилось терпеть. Я всегда вставала раньше его, чтобы подоить троих коров, приготовить завтрак и по хозяйству, но однако находилось что-то, что не устраивало его мать, а потом и его. Отношения становились все хуже и хуже. А однажды он сказал: ты живешь со мной не потому, что любишь меня, а потому что тебе некуда деваться, ты как бомж. После этих слов я не могла остаться там. Я уехала будучи на 12 неделе. Он знал. Позвонил, конечно, 2 раза, я сказала, что не приеду, а он и не стал уговаривать. Так я снова оказалась в Иркутске только вот в таком положении, что попрекать меня могли и родители и брат. Зимой я уходила на улицу садилась куда-нибудь в снег и мечтала замёзнуть. Тут начинается момент, когда всё происходящее - просто хаос, поиски человека, который бы просто понял, принял и просто пожалел. Доченьке уже 8 лет. Она меня держит в этой жизни. Она ведёт меня по ней словно беспомощную старушку, у которой только и сил, чтоб опираться на тросточку. А мужчины, которых я встречала и встречаю на своём жизненном пути, они слабее меня,и никто, никто из них так и не сумел мне дать желание жить. Наверное, не там я этого желания искала... Но где, скажите. где его найти??? Я живу в ожидании смерти в надежде на то, что только там, с Господом, я наконец обрету желанный покой и радость вечной жизни.