Над твоей поляной, над тобою,
облаком светящимся повиснув,
медвенеют спелостью настои,
луговым пропахшие анисом.
Не смолкает птичье свиристенье...
Опадая с загустевших веток,
в перебежках дымчатые тени
мельтешат в ногах у бересклетов.
А внизу, в черёмуховой пади,
у бровей кедровых под навесом
дерева простукивает дятел -
хлопотун задумчивого леса.
Где пыльца цветочная зарделась...
золотила воздух и слетала
на твою святую загорелость,
чтобы ты ещё красивей стала.
Лишь тебя б увидеть, упоённо
подготовив дарственные речи,
в праздничных нарядах черноклёны
подошли к цветистому заречью.
Им влюблённо ты шептала снова:
- Если б только это можно было,
никогда из царства бы такого
никуда бы я не уходила.
И, спеша из затаённой чащи,
будто бы узнав - чего ты хочешь,
прибежал, от радости звенящий,
и запел о лете колокольчик.
Я люблю, когда - всегда б так было, -
все заботы в городе оставив,
наливаешься ты новой силой
в захмелевшем зное златотравья.
И когда ты, млея, сладко дремлешь,
и меня целуешь нежно в губы,
я люблю ещё сильнее землю
оттого, что ты её так любишь.