Оскар вторые сутки ехал в карете с фамильными вензелями и был чрезвычайно раздосадован: приглашение на прием к правителю Шорэша поломало привычный ход жизни Криболоцкого. Ему пришлось прервать невероятно интересный опыт, оставить лабораторию на отца, отменить встречу с седоухим Кпиштом и - что было совсем невыносимо - оставить обожаемую Киву почти на четыре дня.
Сама аудиенция у Монгарда никак не занимала воображение молодого человека: Оскар знал, что король стар и болен и что он, хватаясь за все возможные соломинки, устраивает в замке приемы последней надежды. Криболоцкий-младший был хорошим магом и прекрасно знал о бесперспективности подобных попыток. В глубине души он надеялся, что правитель не задаст ему прямого вопроса. Ибо ответить человеку, пусть даже весьма гадкому, что дни его сочтены, Оскар не умел.
Великие Саммостиенские леса никогда не платили дани королям, никогда не становились ристалищами для дворцовых игр. Темнолесье всегда жило своей жизнью вдали от столичных интриг. Конечно, в Южном замке знали, как пришел к власти безжалостный Монгард, как он топит в крови бунты и устраняет неугодных, но слова, выбитые на древнем щите династии "Только сердце и магия" научили обитателей Саммостиена быть государством в государстве и бороться с внешним злом добротой и человеколюбием. Даже венезуры, время от времени появлявшиеся в Темнолесье, входили в замок Криболоцких без оружия.
Оскар пытался читать, но карета выехала на каменистую дорогу Смарцей, где-то на севере пересекавшуюся со знаменитой Дорогой Двух Лун, и тряска стала такой сильной, что книга выпадала из рук. Даже терпеливая Аргента то и дело недовольно приоткрывала желтый глаз и угрюмо чертыхалась. Эта поездка с самого начала не понравилась неясыти, но оставить хозяина птице даже не приходило в голову. Время от времени она вылетала из кареты - размять крылья, но большую часть путешествия - чутко дремала , зарыв клюв в перья на груди.
До Ахрума оставалось еще около суток пути.