Прекрасные черты Аннабель-Ло, искусно изображенные лучшими живописцами Шорэша, не утратили своего очарования : дочь кгрхена жила в Саммостиене , не нуждаясь ни в чем. Равнодушный к деньгам Криболоцкий разрешил жене беспрепятственно брать золото из Главного Хранилища, где у Оскара был именной сундучок. Наряды, украшения, балы и поездки на воды стали смыслом жизни пустоцветной красавицы. Она, не скрывая презрения к мужу, жила содержанкой, разъезжала в великолепном экипаже, ввязывалась в короткие интрижки, и терпеть не могла всё, что касалось Оскара.
Она до дрожи ненавидела животных, детский смех, книги, прогулки по лесу, Чильку и Аргенту, ни в чем не повинных свекров и сам Саммостиенский замок.
Криболоцкий старался избегать встреч с женщиной,которая почему-то была его женой. К счастью, лаборатория и библиотека находились в дальней башне, правда, когда пружина истерики , сжатая в течение месяца или двух, внезапно распрямлялась, волна черного негодования докатывалась и туда. Спрятаться от гнева Аннабель-Ло было невозможно. Красавица заходилась в оглушающем визгливом крике, била старинные вазы в просторных галереях замка, добравшись до комнат мужа, осыпала проклятиями Магистра и кидала на пол его тяжелые книги. Оскар, сморщивщись, как от зубной боли, мягко заслонял собой свои богатства от взбешенной кгрхенки. Стараясь не смотреть в ее искаженное злобой лицо, он призывал невозмутимую Аргенту и отсылал ее в нижний мир, в Дом, где хранилась Вещь. Маленькая приятельница Криболоцкого - солнечноглазая Гархолла из рода каппельдябров- готовила по просьбе мага настойку из змеиного корня, растущего только на одном болоте Вардхольма.
Дождавшись , когда неясыть насмешливо положит на стол маленький зеленый пузырек , Аннабель-Ло порывисто выходила из лаборатории мужа и на месяц-полтора не напоминала о своем существовании. Криболоцкий облегченно вздыхал и углублялся в прерванные труды,Аргента усаживалась на том "Макроэлементологии" - отдыхать, а Чилька, боязливо оглядевшись, наконец выползал из-под шкафа с пробирками и прочими склянками, куда он неизменно закатывался при первых же визгливых окриках безумной супруги хозяина.