Дом, выстроенный из косточек гигантских плодов персикового дерева и слюды, когда-то принадлежал Женщине-С-Арфой. Арфа росла у неё из спины и, когда дама надевала открытое платье, ветер играл на светло-зелёных струнах. Но однажды Женщина-С-Арфой получила письмо на обрывке конского волоса, накинула широкий плащ и ушла по Дороге Двух Лун. Больше её в Палойе никто не видел.
Иногда, в сумерках, возле окна, где по вечерам она любила сидеть в кресле, слышался тихий мелодичный перебор струн.
Дом, не выдержав одиночества, стал фиолетовым от грусти, в нём запахло сырыми плодами болотной бзы.
И вот, в один из сентябрьских дней, на покосившемся пороге появилось семейство коротконогих всегда улыбающихся людей с беличьми мордочками. Это были каппельдябры.
Они участливо кивали остроухими головками и жалостливо гладили печальный дом по фиолетовому боку. Дом в ответ вздыхал и качал рваными занавесками.
Маленькая дочка каппельдябров, солнечноглазая Гархолла, к мнению которой прислушивался сам седоухий Кпишт, собрала разбросанные по лужайке аметистовые и яшмовые ноты, и уверенно шагнула в тёмный холл.
Вслед за ней потянулись многочисленные родственники. Девочка подошла к массивному шкафу в конце коридора и потянула за серебряную ручку. Рассохшаяся дверца жалобно всхлипнула и открылась. Пахнуло плесенью и аиром. Гархолла безошибочным движением лапки достала с нижней полки старинную шкатулку, испещрённую диковинными узорами-надписями, и решительно откинула крышку.
И надо сказать, что в доме, заполненном богатствами по самую крышу, девочка-белка безошибочно нашла самую большую ценность. Ни керийские золотые монеты, по древнему обычаю насыпанные во всех углах всех многочисленных комнат, ни розовые лепестки в прозрачном эликсире Тайо, ни соль в жестяной коробке не привлекли маленькую проводницу каппельдябров.
Это была самая необыкновенная, самая главная во всех мирах Вещь!
В деревянном ящичке, на самом дне, что-то шуршало и попискивало, изумрудные искры прорывались сквозь сумрак комнаты, трепетно вспыхивали в ответ на новые звуки.
Это были пауэльские кроши - редчайшая редкость даже для пресыщенной всем столицы Шорэша.
Дорого бы дали венезуры, ушлые охотники за редкостями, за эту шкатулку! Но каппельдябры и не думали расставаться с находкой: они поместили ее в самой красивой зале дома - хрустальной - и строго охраняли главную Вещь трехмирья.
С тех пор дом стали называть "Дом, где хранится Вещь". Или совсем коротко - "Дом". Трудолюбивые и умелые человекобелки избавили фиолетовое строение от признаков тоски и тления, отремонтировали крыльцо и крышу, изгнали из комнат пежелиц - мелких, как порошок, насекомых, пожирающих древесину и слюду, и повесили на окна новые прозрачно-дымчатые портьеры. Старый дом с теплом и благодарностью принял заботу о себе.
В целом, с тех пор, как в Нижнем Мире появился замечательный хвостатый народец, леса и поляны Палойи ожили, знаменитые изумрудные камни вскоре очистились от коричневого мха и весело засияли, серебристые и белокаменные тропинки усилиями каппельдябров приобрели утраченный блеск.
Человекобелки строили чудные многоуровневые жилища в древних деревьях, при этом многовековые исполины никоим образом не страдали от подобного вмешательства, напротив, те либрисы и баскулы, в которых поселялись каппельдябры, начинали активно цвести и плодоносить, чего в заброшенных палойских лесах не наблюдалось очень давно.
Маленькая Гархолла жила по соседству с Домом, в Верленской роще, вместе с многочисленной семьей: родителями, братьями, сестрами, бабушками, дедушками и всевозможными тётушками. Однако чаще всего её можно было застать в прохладных комнатах с дымчатыми занавесками: девочка беседовала с хранителем дома - старым каппельдябром Кпиштом,весьма образованным и немного странным стариком в шёлковой мантии. Кпишт прожил долгую жизнь, был неплохим повествователем, и Гархолла с интересом слушала его истории про дальние странствия и приключения. Безусловно, далеко не все эпизоды из бурной молодости почтенной человекобелки можно было озвучить маленькой проводнице.Солнечноглазая малышка с удовольствием внимала скрипучему голосу старика и только мягко улыбалась, когда рассказы о подвигах и путешествиях приобретали уж очень фантастический характер.
Кроме всего прочего, Гархолла сумела восстановить коллекцию драгоценных нот и постоянно пополняла ее новыми, редкими, удивительными экзеплярами, подчас отправляясь за нотой на самый край Палойи - к Дрихменскому водопаду или Скале Ышей.
Так или иначе, в Нижнем Мире снова звучала музыка...