Когда я предложила Ангелу раздеться, без лишних слов убрать на полку нимб, он стал смущаться и краснеть, как в детстве, вернув кусочек памяти на миг, но угловатыми, неловкими рывками, он смог освободиться, наконец, от перьев с серебрёными краями, лишь тихо звякнул об паркет венец…
Ещё он долго, все, робея и краснея, рассказывал о жизни в облаках, а я, с дразнящею улыбкой Галатеи, сидела откровеньем на руках. Я пальцы в его кудри запускала, вдыхала запахи его святых духов, и с каждым выдохом всё ниже ускользала из этих нежно-сдержанных оков... Легла у ног его, на крыльев покрывало, собой затмив сияние звезды, во мраке суетливом разливалась, пьянящим соком ангельской воды:
-Шепчи признание, Господь нас не услышит, он соблазняет этой ночью юных дев, его могущество здоровьем крепким пышет, для нового Христа давно созрев… Ты для меня такой один - невероятный, я о тебе стихи, пожалуй напишу, ведь Ангел может быть чарующе-развратным, а я сейчас другого не ищу...
Луна сегодня, глупо ухмыляясь, целует наши тени наугад, которые, во тьме переплетаясь, божественных рисунков рвут обряд…