МИНУСИНСКОЕ ЛЕТО
(Лирическая поэма)
Отцу, матери, сестре
Хорошо в Минусинске летом,
В вашем дальнем речном городке.
Там у вам, почитай, с рассвета
Ребятишки шумят на реке.
Их беспечных голов кургузых
На сверкающем лоне вод,
Словно зреющих дынь и арбузов
На бахче в урожайный год.
И спускаются женщины падью
По сыпучей тропинке крутой
И, задрав до коленей платья,
Забредают за чистой водой.
И, на яр поднимая ведра,
На песке оставляют следы,
И плывут, не качнувшись, бедра,
Словно в ведрах ни капли воды.
А на сонном яру — огороды
За домами теснятся в ряд.
Как вода, прожурчали годы,
А они всё стоят да стоят.
Лук, редиска, морковные грядки,
Помидоры да огурцы.
И, наверно, как мы, украдкой
Огороды зорят огольцы.
Ну а вот и напорная вышка
В небо врезалась, как копьё.
И какой же в округе мальчишка
Не залазил на крышу её!
И сидишь, словно царь на троне,
И глядишь на округу ты,
И весь город — как на ладони,
С этой самой крутой высоты.
За рекой, за песчаной падью,
При ограде со всех сторон,
Бархатистой зеленой гладью
Резал взор городской стадион.
Не заботясь о кассовых сборах,
Словно в щели плотины вода,
В тайники под высоким забором
Мы не раз пробирались сюда.
И, вот так насмотревшись футбола,
Пробегали обратный путь,
Чтоб на спор или просто без спора
С перекладин моста нырнуть.
То-то страху мальчишкам было
Падать в темный поток с вышины!..
Деревянный тот мост и перила
Хорошо были с вышки видны.
А вдали, за стеной бугристых
Вековых стариков-тополей,
В знойной дымке виднелась пристань
И примкнувшие улицы к ней.
И не знал я, что ярче Марса
Над одною из этих "стрит"
Вспыхнет звездное имя Маша
И другие легко затмит.
По аллеям пустого парка
Нас весенние чары вели.
Мы в тени целовались под аркой,
И смеялись, и снова шли.
Выходили в притихший город,
Над которым густела тьма.
И теснились дома и заборы,
Вновь заборы и снова дома.
Лишь вдали, выше старых деревьев,
Громоздился и помнил о том
Трехэтажный, купеческий, древний
Эмигранта Вильнера дом.
Дом таинственный. Это мы знали.
Как ни свеж был известки слой,
Всё равно сквозь него проступали
Буквы странной фамилии той...
Шли мы к улице, где кончались
Тополя в четыре ряда,
И почти до рассвета прощались,
И простились потом — навсегда...
Ну так что же! Что было, то было.
Отшумело и кануло в сны.
Время давнюю боль залечило,
И виденья ночей тех мутны.
Но я помню и дом тот древний,
И ту улицу, и квартал.
Лишь одно — где какие деревья
Забывать со временем стал.
И еще для меня укором —
Всё представить никак не могу,
Что большой современный город
На заречном вырос лугу.
И что водонапорная вышка,
Повидавшая на веку,
По сравнению с ним, как мальчишка,
Что всего лишь по грудь мужику.
Ну а, в общем-то, дело не в этом,
Что эпохи непросто связать...
Хорошо в Минусинске летом! —
Это точно могу я сказать.