… Я «Столичную» водку томатом разбавлю – «Кровавая Мэри!..»
Енисей - перед нами!.. Берега заросли кедрачом...
... Улыбнётся слащаво с обложки красавица Мерлин –
Я намедни пришпилил эту фифу на свой «бардачок».
Встаньте, Мамышев, встаньте!.. Хорош бултыхаться в бассейне!..
(«Воробью - по колено!» - рассмеются ехидно враги…)
Из холодной страны с названьем гордым – «Рассея»,
Как из бездны взываю: «Встаньте!.. Боже, спаси!.. Помоги!..»
… Здесь, укрывшись овчиной, пишет кровью Сережа Есенин.
Здесь, схватившись за сердце, захрипит ночью Вася Шукшин.
Здесь Володя Высоцкий умотал в гастроном Елисея.
Здесь вампилову лодку – словно щепку!.. – разбил баргузин.
Небо нынче надело из хрустальных созвездий кокошник.
- О!.. Уха будет классная! Режь картошку! Где ножик, Альберт?..
… Моя мама мечтала, что я буду - великий Художник;
Экономя на хлебе, - покупала мне краски, мольберт...
… Я далёк - от Монро, от гламура, лакейства и лести,
И от зноя Бали, где луч солнца без меры палит...
Маскарада – не надо!.. Друг мой, в мёртвое имя влезть –
Что в могильную яму!.. Или в гроб , что смердит...
...А в бассейне – лафа!.. Пахнет йодом, «Мохито» и хлоркой.
За водярой и закусью убежал твой из Питера кент.
Нет, не ровня тебе, – обитатели тамошних моргов
С алюминиевой биркой на левой, синюшней ноге!..
..."Беломором" дымит мой весёлый напарничек Гена –
Браконьер он от Бога!.. Поучает: «Васяка, не трусь!..»
… А в балийских рассветах – шевелюра безумца Гогена,
А в балийских закатах – петербуржская светлая грусть.
… Я пью "Херес" и спирт, я крещусь на зарю троеперстно,
И мои собутыльники – сплошь поэты!.. – Петруха… Фома…
Мы ругаемся матом… Мы возносим величье имперству!..
И для нас все едино: преферанс, перефраз, перформанс…
Бьют в глаза – словно лазер!..- ДПС-ного жезла полоски.
«На одну "пятихатку" ты меня, старшина, обезжирь!..»
… Рассмеется в лицо камбоджийский гулёна Полонский:
«Влад!.. Акунина с Юлькой, нагишом, я прошу, - напиши!..»
- Ген, давай за удачу по гранёному «Мэри» накатим!..
За великий талант в каждом деле!.. Поспела уха?..
Я пытался писать – как Ван Гог! – средь подсолнухов Катю,
Да не слушались краски... и дрожала с похмелья рука...
Я гляжу в небеса, в эту чёрную, звёздную бездну...
Скоро утро... - Смотри: пал туман… Он - белее снегов!..
...В енисейских рассветах - нашей юности бравые песни,
В енисейских закатах - наша первая грусть и любовь.
«Встаньте, Мамышев, встаньте!..» - окликают Вас русские гиды.
Вон, в одежде нырнули... ищут – где ж Вы?.. – Володя, Тарас…
/… По «бульдозерной» выставке, озверев, кулаком бьёт Никита:
«Мне в ЦК сообщили: "Все они – пидорА!.. ПидорА!.."/
… Осень нынче погожая... Я задумчив, мой друг, и спокоен...
Мне печалей, что в сердце - никогда уже не утолить…
Я часами любуюсь на творенья Сезанна и Гойи,
В дрожь бросает меня - сумасбродство сюжетов Дали!..
Повинуясь лишь воле путеводного Звездного Посоха –
Я бреду по песку... Серебрится ночной Енисей...
И «Корабль дураков», что рождён гениальностью Босха,
Отплывает из осени в твой пропитанный хлоркой бассейн!..
Встаньте, Мамышев, встаньте!.. И покиньте же свой «лягушатник»!..
Пусть заздравную песню для тебя пропоёт океан…
-... Эй, Васяка, налей!.. Тебе «Мэри», я знаю, - не жалко!..
Что, махнем на Бали?.. На Маврикий?.. А может, - Гуам?..