Конкурс 2014 - Год Культуры
МОЙ "ЛЕБЕДИНЫЙ" ТЮЗ (газета "Обнинск" / №14 (3912) /)
Когда-то в Тбилиси, в годы советизации Грузии, улица Татьянинская после нескольких переименований стала улицей Товстоногова.
Февраль — месяц памяти моих родителей. А вот название улицы в честь великого режиссёра для меня знаковое по иной причине... Впрочем, эта улица моего детства навсегда осталась для меня милой сердцу «Татьянинской».
Здесь дом Гии Канчели, а напротив — дом Гоги, с мемориальной доской. На доске написано: «В этом доме родился и жил с 1915 по 1946 годы выдающийся режиссер и общественный деятель Георгий Александрович Товстоногов». С самим Георгием Товстоноговым виделась я всего раз, в Тбилиси, на похоронах его матери…
В сороковые годы тбилисский ТЮЗ снял одну из комнат Товстоноговых, бывшую их кухню, для молодого тогда, очень талантливого актёра Евгения Алексеевича Лебедева и его обаятельной жены Катюши Агаларовой, тоже актрисы ТЮЗа.
Евгению Лебедеву пришлось долго мытарствовать и терпеть лишения за то, что его отец был священником. Он, прирождённый волжанин, вынужден был скрывать своё происхождение, но в 1933 году был «разоблачён» и объявлен «поповским выродком». Отца его репрессировали в том же злополучном тридцать седьмом, позже – мать. И остались они с сестрой одни.
Вот как рассказывал сам Евгений Алексеевич:
«Я привез сестру на площадь Дзержинского в Москве и сказал: Эту девочку нужно устроить в детский дом, у нее родители репрессированы. Я делал вид, что она мне чужая: Нашел на улице! … До Лубянки мы уже побывали в Наркомпросе. Наркомпрос ответил: «Врагов не устраиваем, кому нужно, тот о них позаботится. Уходите!» И мы ушли. Пришли в женотдел. После моего объяснения председатель закричала: «А, поповские выродки! К нам пришли? Деться некуда? Поездили, покатались на нашей шее? Хватит!» Мы стояли и слушали, как над нами издеваются взрослые дяди и тети. А мы-то надеялись!..»
А было ему тогда всего 20 лет…
Мы с моей подругой Леной очень увлекались русским Театром юного зрителя. Пожалуй, это была самая большая наша радость в послевоенные годы.
Теперь я думаю, что иначе и быть не могло. Тбилисский ТЮЗ – не просто театр, это - праздник, незабываемое ЧУДО. Это глоток культуры, которым мы, послевоенные дети, буквально запивали всю горечь нашего «репрессированного детства». Да и сама архитектура театра поражала красотой.
Я тогда так любила жизнь, среду, город, этот театр, что просто дух захватывало.
Помню артистов, великолепные спектакли Владимира Наумовича Вольгуста, режиссёра, благодаря которому собственно театр и соответствовал своему названию ТЮЗ. Наверняка столько прекрасных действ-сказок для маленьких детей, сколько создали режиссёры этого театра (сам Вольгуст и Николай Яковлевич Маршак, родной брат известного писателя Самуила Яковлевича), никто не создавал.
Никогда не забуду похожий на шум моря шквал хлопающих детских ладошек, и особенно – атмосферу волшебной сказки, которая царила на всех спектаклях театра.
А ещё я помню, как директор ТЮЗа, обожаемый всеми Вайсерман, на каждом спектакле, выйдя перед занавесом на сцену, поднимал руку, наводя этим жестом порядок и тишину в зрительном зале. Только потом он с приветствием обращался к нам, школьникам. А после просмотра под музыку приглашал по очереди зрительские ряды к выходу. Это было очень торжественно, и это действо на всю жизнь воспитало у меня чувство уважения к театру и правильному поведению уже после окончания спектакля.
В театре все артисты были хороши, но мы с Леной страстно полюбили Евгения Лебедева и Катюшу Агаларову. Эта пара проходила у нас под шифром «Ёлка».
Конечно, мы гордились дружбой с ними. Гордились тем, что жили на одной улочке, самой прекрасной в мире, с самым тёплым именем.
Но лукавлю, наверное. Не только гордилась...
На самом деле Евгений Лебедев — первая моя любовь. Чувство незабываемое, восторженное. Мы бывали на всех спектаклях с его участием. Женя и Катюша, как мы между собой их называли, чувствуя нашу искреннюю привязанность, платили взаимностью.
Катенька Агаларова — необыкновенная красавица с ярким темпераментом (она была азербайджанкой по отцу, а по маме — армянкой, хотя преподавала в русской школе грузинский язык). Впрочем, не имеет особого значения, чью кровь ты унаследовал – уж поверьте мне....
Итак, ТЮЗ…
В те далёкие сороковые годы при ТЮЗе функционировали кружки, выпускались стенгазеты. Катюша Агаларова хорошо пела, иногда даже выступала со сцены с сольным пением. На концертах ТЮЗа многие выступали с сольными номерами, например, сам Маршак читал свои произведения, ну и конечно Евгений Лебедев с забавными сценками.
Хоровой кружок вела Агаларова, а её супруг – драмкружок. Со временем драмкружок стал функционировать и в нашей 16-й женской школе с лёгкой руки директора школы Изабеллы Леонардовны Декапрелевич.
Первым спектаклем, выбранным Евгением Алексеевичем для школьной постановки, был «Кошкин дом» по произведению Самуила Маршака. С неугасающим (даже спустя столько времени) удовольствием вспоминаю, как он знакомил нас с действующими лицами. Актёр Лебедев – лицедей от бога, безо всякого грима, буквально за мгновения он, то перевоплощался в Курицу, то оборачивался Козой, самодовольной Кошкой или трогательным Котёнком…
… Я была назначена старостой школьного драмкружка. Это давало возможность лишний раз наведываться в дом к чете Лебедевых. Иногда спрашивала, нет ли каких-то ко мне поручений — не приходить же с пустыми руками?
Однажды купила на рынке для них куриные яйца, а они оказались тухлыми. Я страшно расстроилась, а Евгений Алексеевич прищурил глаз, изобразил, что держит в руке яйцо, и произнёс:
- Надо было тебе спрятаться, из-за угла нацелиться да разбить это тухлое яйцо на лбу того, кто его продал.
Затем он принял позу «мыслителя», выдержал паузу и продолжил:
- Но не волнуйтесь, граждане! Я приготовлю чудное блюдо, а запах тухлятины отобью уксусом. Таким образом, мы насладимся новым кулинарным чудом с названием «отбивной бефстроганов». Он всегда превращал в шутку любое недоразумение и в результате конфуз оборачивался совершенно безобидным смехом. Как-то наш класс в полном составе и во главе с директором школы смотрел спектакль ТЮЗа по пьесе Гальдони «Слуга двух господ». Труффальдино играл Евгений Алексеевич. Там было много забавных моментов.
Вот «Слуга» носится по сцене, порой забывая, кому следует вручить важное письмо. Внезапно оно выскальзывает из-под его пальцев, летит в зрительный зал и плавно опускается на колени Изабеллы Леонардовны.
Труффальдино бегом спускается со сцены и в реверансе, с улыбкой проказника, ловко подхватывает письмо, затем, как ни в чём не бывало, продолжает игру.
Лебедев обладал мгновенной реакцией на любую ситуацию, случавшуюся в процессе действа. Помню, как в этом же спектакле он, держа двумя руками блюдо с пудингом, поднёс его ко рту и, сделав вид, что попробовал, сказал: «Немного приторно, но очень вкусно!» А потом, выдержав паузу, прибавил полушёпотом как заговорщик: «Пожалуй, этот пудинг я оставлю себе... на съедение».
Спектакль «про людоедское съедение» мы затеяли поставить дома к моему дню рождения. В этот июньский день в цветущем саду моего двора и состоялась «премьера» Кота в сапогах. Ещё свежи были наши впечатления от тюзовского спектакля, где Жана, хозяина Кота, играл Евгений Алексеевич, а Людоеда – актёр Романов. Среди моих гостей, разумеется, были Катюша и Женя Лебедев, естественно – моя Лена, и ещё пришла школьная подружка Зоя, которой в нашем спектакле досталась роль Людоеда.
Зоя-Людоед и так была полненькая девочка, а мы ещё приладили к её животу небольшую подушку, чтобы откровенной пузатостью подчеркнуть «ужасное обжорство ужасного Людоеда».
Действо начиналось так (Лебедев-Жан сидел в это время в беседке сада).
Людоед:
- Что-то пахнет мясом Жана, нужно поиски начать и желудок свой упрямый вкусным мясом напихать.
Сопровождающий Людоеда:
- Людоедик мой, опомнись! Что за чушь ты говоришь? Как здесь Жаном может пахнуть, когда воздух свеж и чист?
Увы, только эти две фразы из той весёлой домашней инсценировки про Зою и Лебедева-Жана сохранились в моей памяти. Возможно, потому сохранились, что девочка Зоя умерла совсем юной…
Ещё помню главное угощение — пудинг, который я сама приготовила. Пудинг был из манки, с орехами, изюмом, сахаром и ванилью. Испекла я его в ребристой форме, чтобы он выглядел точь-в-точь как в «Слуге двух господ». Когда мой кулинарный «реквизит» стал пробовать Лебедев, то с довольной улыбкой повторил фразу из своего спектакля: «Немного приторно, но очень вкусно». И добавил весело: «Пожалуй, рецепт этого пудинга я запишу... себе на съедение».
По словам его жены, он часто вспоминал мой пудинг, но, думаю, так и не собрался его приготовить...
Маргарита ИСААКЯН
(из книги М.Исаакян «Моё прекрасное Далёко»)