Он уходил по осколкам раздавленных чувств, уклоняясь от отравленных стрел ее слов, укрываясь щитом безразличия.
Защищаясь клинком обвинений, делал выпады наугад, почти ослепнув от черной боли. Бережно укутывал сердце в одиночество, стирая с полотна души жизнеобразующее местоимение "мы".
Одно лишь желание оставалось в отравленном злостью мозгу - ранить еще больней. Бросая щит, он доставал самый острый клинок и местью движимый, обрушивал всю мощь своих ударов на хрупкий ее стан. А видя слезы ликовал. Смотря на дрожащие в рыданиях хрупкие плечи, искал своей жестокости оправдание. И не находил.
Он уходил победителем с поля. Но был ли этому рад? И всхлипы ее звучали, как похоронный набат...