По-над затонами пустыми
Буксиры стонут иногда.
Причалы-молы, а под ними
густая скрытая вода.
За грань реки ложатся тайны,
отторгнутые от бортов,
Привычны, скользки и случайны,
Прижаты к слизи потолков.
Теченье спит. Волна лениво
К граниту ластится. Тишком
Туда сметьё, ошмётки слива
Пинком толкает и шлепком,
Где априори непролазно
для умника и простака,
Уныло, сумрачно и грязно.
Плодится мокрая тоска,
И создаётся впечатленье,
Что если уж вошёл извне,
Запрещено ознакомленье,
И возвращенье не в цене.
Проглотит, засосёт, затянет,
Измажет, словно изжуёт.
Неряшливой вонючей твани
Неотмываемый налёт
Отныне стал судьбой, обличьем,
Приметой, знаком насовсем.
Житьё - Что дальше, то привычней.
В сплошной проблеме нет проблем.
Играешь с сумерками в прятки,
Одолевая плывуны.
Пленяет муть и непонятки.
Крупицы опыта верны.
Опора - скользкая колонна,
Из камня сложена во мгле.
Все так живут. Смотри ка, вона!
И не пропали, и в тепле!
Но только слева или справа
Возможно малое, одно.
Как злобный взгляд или отрава,
Бывает, мечется пятно.
И знаешь ты, душа живая,
Хоть притушил былое гнёт,
Что в речке очи омывая,
Над миром Солнышко встаёт,
Играет жаркими лучами,
Сорочку тучи теребя,
Спешит подняться над горами,
Восходит лично для тебя.
Пусть явен недостаток света,
Пусть опосредованно, всё ж
Его лучами твань согрета.
Ты, если жив, лишь Им живёшь.
Из опостылевшей могилы,
Где выхода бессильным нет,
Лишь от Него получишь силы,
Толкнувшись, вынырнуть на свет.