Мой чёрный человек черней, чем антрацит,
Суровость зимних рек из чёрных глаз сквозит.
Никто его не звал, он сам пришёл, как вор.
Его душа – подвал, его укор – топор.
Охватывает стыд и ужас без границ
того, кто поглядит в провалы глаз-бойниц.
Не мистика, не сон, не дикий пьяный бред:
из чувств он сотворён, которых больше нет,
из чёрных дел моих, из резких, колких слов.
Отрывистый, как штрих, он весь – антилюбовь.
– Не смей входить в мой дом, дрянное существо!
Ты призрак, ты фантом, а больше ничего.
На запах боли ты, как гончая идёшь,
и плачет с высоты унылый, стылый дождь.
Похуже люди есть, не так уж я грешна!
Но, тяжкая, как месть, густеет тишина.
Ты тоже с ним знаком. Ты тоже знаешь, брат,
как жжёт до позвонков холодный чёрный взгляд.