Никто не знает, последний ли это снег.
Давно сожгли снегоуборочный керосин.
И мэр под утро от глупых бумажек слеп,
Ещё настольную лампу не погасил.
Остывший кофе к губам подносит его рука,
Рассвет крадётся к земным орбитам дневных светил.
Сейчас бы здорово дёрнуть виргинского табака,
Но он вчера курение в городе запретил.
Позвать собаку и кратко бросить: «Сидеть. К ноге!»
Грохочут губы, а в коридоре шаги скользят.
Бесшумно дверь приоткрывает прислужник-гей,
Ведь кроме геев брать на работу людей нельзя.
В подвальной кухне огонь разводит седой араб,
На вахте дремлет в плетёном стуле охранник-негр;
По телевизору лесбиянки кричат «ура»,
И мэр встаёт, чтоб успокоить занывший нерв.
Безногий драйвер на лимузине под шелест шин
Его везет до резиденции «Конопля».
Под обелиском свободы действия всех меньшинств –
Последний белый такой реликтовый экземпляр.