Продолжаю публиковать антологию любимых стихов интернет-изданий.
1. Александр Габриэль "ПЕРВЫЙ"
Его глаза – как синие озёра;
он не хранит ехидных фиг в кармане.
Ему известно, из какого сора
рождаются добро и пониманье.
Слова его мудры и весят тонны,
очищены от косности и скверны.
Любой толпе он, лидер прирождённый.
укажет путь единственный и верный.
В решениях он скор, как в небе – «Сессна»,
в любом дому ему открыты двери.
Любим он горячо и повсеместно
и всеми уважаем в той же мере.
Он зван в Москве, Пекине и Нью-Йорке,
в любом конфликте, на любой развилке…
Поди заметь три тусклые шестёрки
на аккуратно стриженом затылке.
2. Крылатый Ёжик "Под ногами"
Шуршит под ногами
Осенний дождь
Хрустит трава
Морозом схвачена
Бежит по спине
Ледяная дрожь
Всё перебито
И переиначено.
Пробита крыша
Моей звездой
Уже погасшей
Но всё же жгущейся
Лети по ветру -
И бог с тобой
Лети как пыль
И зря не мучайся.
И время стылое
Как трава
Хрустит звездой
Под ногами мёртвыми
Ложатся пылью
На слух слова
И в небо рвутся
Немыми нотами
3. Саша Кладбисче "Из воды"
Я лежу в темноте.
И ты рядом – сопишь чуть слышно.
Мне же сон не идёт
/на часах уже час шестой/
Я сегодня прочел, что процентов на семьдесят (с лишним)
Человек состоит из обычной
Воды простой.
И теперь, когда я это знаю, ты мне скажи:
Где предел,
чтобы мне не допиться до дна однажды?
Я люблю твою воду, и мне без нее не жить.
Это очень особая,
Страшная очень
Жажда.
4. Марианна Заигралина «Вечернее»
Среди колючих звезд висит луны краюшка,
Дыханьем из трубы струится теплый дым,
Открыта всем ветрам, стоит моя избушка,
Похожая на гриб, под дубом вековым…
Поглажу теплый бок уютной старой печки,
Закрашу чай из трав топленым молоком,
Затеплю, как свечу, взгрустнувшее сердечко,
И потекут слова негромким ручейком
О том, что выпал снег, такой роскошно-белый ,
Столь мягок и пушист, что глаз не отвести,
И выверен узор ветвей заиндевелых,
И на окне цветок неведомый блестит…
Непринужденно так свою головку клонит,
Изящно - невесом, как тонкое шитье,
Как будто чья-то жизнь у Вечности в ладонях,
Дарован только миг желаниям ее…
Наутро солнца луч, лаская и волнуя,
Холодной жизни смысл чарующий придаст,
Разбужен ото сна горячим поцелуем,
Неведомый цветок растает без следа…
И пусть себе метель в ночи наводит смуту…
Подбросив в печку дров, подумаю о том,
Как славно просто жить, минуту за минутой,
И ничего нельзя оставить на потом…
5. Алексей Кузнецов «Особенный роман»
То был особенный роман –
В год на Москву не больше тыщи…
Она пришла к нему сама
В его убогое жилище.
Судьбе их вздумалось свести
То ль невзначай, то ль в шутку вовсе.
Он ждал ее часам к шести,
Как договаривались, в гости.
– Изволь куда-нибудь присесть.
А тут не грязь – так… штукатурка.
А, может, что-нибудь поесть?
...и вообще, прости придурка…
Но дальше – просто чудеса!
Куда-то делись суетливость,
Глупейший страх попасть впросак
И страх глупее – впасть в немилость.
Взамен был гадкий кислый «брют»
И слов «а, помнишь?..» вечер полный,
И долгих-долгих пять минут
В кошмаре пуговиц и молний.
А следом старенький диван
С десяток раз ругнулся строго…
То был особенный роман,
И лет им было очень много.
Они встречались год и два
Без сожаления и спешки,
Терпя обидные слова
И внуков колкие насмешки.
Потом казалось им порой,
Что эта связь была напрасной.
Но… вот такой была любовь.
Она всегда бывает разной.
6. Викина Вика «Пока не зацвел шиповник»
Светел день,воздух чист,весь в сплетение грез
И шиповник еще не зацвел
И принцесса дитя, с завитками волос
Полон луг медоносящих пчел
Все еще впереди, а пока только смех
Слышат стены дворцовые плит
И летит цвет вишневый, как розовый снег
В башне прялка немая молчит
Мальчик в небо глядит, где бегут облака
О великих мечтая делах
В ножнах меч деревянный всего лишь, пока
И занозы от роз, на руках
Все еще впереди нет хлебов, только новь
Ветер травы в стога не заплел
Он познает тоску и конечно любовь
Но шиповник, пока не зацвел
Свечи стлели почти, час и встанет рассвет
Ветер странствий, коснулся знамен
И по сотни, едва уловимых примет
Всадник скачет по стыку времен
Все свершится, что было давно решено
Колесо старой прялки шумит
И девица берет в руки веретено
Цветом алым шиповник горит.......
7. Агата Бахрушина "Фотографии с орбиты"
На фотографиях ты лучше
И беззащитней без очков.
Когда-то был, как хлеб насущный,
Нездешний свет твоих зрачков.
И было небо голубее,
И зеленей трава росла,
И я была чуть молодее,
И чуть лучшЕе я была.
Седьмое чувство обналичив,
Пройдя транзакций рай и ад,
Мы ищем старые отмычки,
Чтоб вновь обчистить банкомат.
Но безлимитные кредиты
Дают в реальности иной.
…На фотографиях с орбиты
Так беззащитен шар земной.
8. Викина Вика "Метро на тот свет"
Каждый спешит куда - то в пестрой, гудящей толпе
Как будто в ворота ада, стекаем в пролом, что в земле
Ступени уходят в бездну, над пропастью буква "М"
Я в этом зеве исчезну, в мраморе, затеряюсь стен
Заменены - турникетом, злобные,мрачные псы
Штат увеличен Харонов, мигают зеленым часы
Подадут состав, человеки займут пустоту
Надсадно гудят"удавы", людскую сжирая толпу
Вперив глазницы слепые, в газетные листы
Едут пассажиры немые,смиренно, без суеты
За окнами мелькает вагонов, вечная тьма
Летят призраки эшелоны, пока не достигнут -дна
Надеется каждый, скоро, переварив, метро
Выплюнет людской ворох, в город, освобождая нутро
И масса чихая, заполнит ячейки домов
Думая, мигая нимбами, в каком они из миров?
9. Крылатый Ёжик "Восток и запад"
В крови моей - Восток и Запад,
Секунды кровяных телец,
Песчанный хруст, и снега запах,
И ветра невесомый вес.
В моей крови сплетеньем странным
Йод, альфа, алиф с буквой "я"
Давно свои изжили страны -
Восточней их моя земля.
В крови моей течёт Дионис,
Поёт Лиллит, пылает джинн;
И поколения не скроют
Не мной оставленных вершин.
И кровь моя несёт потоком
Всё то, чего вне сердца нет:
Века не вышедшего срока
И кем-то выдуманный свет.
10. Ольга Забирова-Новое
Нет, весь я не умру...
............................................ А.С.П.
Не облади
не облада
не аплодируй плоти
Она — практически вода
она питьё, она еда
томленье на работе
соитий бурных череда
пока пора, пока страда
потом — крапива
лебеда
трава, трава...
Но не беда!
Слыхали птиц, придя сюда?
На этой славной ноте
шумит-бурлит вовсю плита
шкворчит желанная еда
живя — едите пьёте
И мирно шелестит трава
и мысль лелеет голова
что весь вы не умрёте
11. Чепурных Евгений Петрович «Однажды»
Однажды споткнусь и проснусь
Среди незнакомого люда.
Глазами заката коснусь
И вспомню, что я не отсюда.
И это ничуть не моё:
Сверкание люстр и трамваев
И глупое это тряпьё,
Что мы на себя надеваем.
И странное это жильё
С мышиной окраской наружной –
Конечно ничуть не моё
И мне абсолютно не нужно.
А тех, с кем любовь разделил,
Как видится ясно отныне.
Я тысячу раз пережил,
Но так и не сделал родными.
Я тысячу раз превращал
Их в белую пену морскую
И помнить навек обещал
И всё же по ним не тоскую.
Но в центре вселенской тщеты,
Далёкой от Правды и Богп,
Я помню большие цветы
И помню, что их было много.
И помню, как чудно я пел.
Ах, аист, жестокая птица.
Зачем ты за мной прилетел?
Я сплю. Ничего мне не снится.
12. Ель Лисина "Проигранная война"
Как страшно, некуда спешить,
Спасать и в тишину трезвонить...
Не бьется тонкой жилкой нить
На воспаленном телефоне,
И дальше... только тишина
Поняв, что время не залечит,
Простимся на похоронах
За много лет до новой встречи.
Война, проигранная мной...
Противник, подлый и кровавый,
Нанес удар. Окончен бой
За Жизнь, не почести и славу.
Там, в высоте у райских врат,
Оставив на земле метели,
Позволь, Господь, Его узнать,
И досказать, что не успели...
13. Крылатый Ёжик "Вчера"
Давно забыт мой сад из снов.
Ждёт отчий край, вздыхая горько.
Деревня - пригоршня домов,
Рассыпавшихся на пригорке,
Рябина рдеется, стоит,
К плетню склонившись гроздью спелой,
И знаю я, что не забыт
Моей землёю запустелой.
И летний луг, где пас коров,
И лес холодный и прозрачный,
И крыши серые дворов,
Стогов немыслимые башни,
И первая любовь моя,
Прогулки летними ночами
Зовут, зовут меня в края,
Что в прошлом дальнем, беспечальном.
Дом старый, сгорбившись, глядит,
В надежде тщетной, на дорогу.
Но мимо пролегли пути
Его детей по воле Бога.
Ракитой заросли поля,
И не найти тропинки нашей.
Прости меня, моя земля,
За то, что я - твой день вчерашний.
14. Алта Белая "Алхимик едких аллегорий..."
Алхимик едких аллегорий,
служака ёмких запятых,
ты предан, продан и поссорен
с собой – до вечной слепоты,
до тяжких приступов метафор…
носильщик истин,
истый враль,
ты – неизвестный миру автор
сезонных виршей про февраль,
про то, что если бы да кабы…
ты, не оправданный за то,
что стал непонятым и слабым, -
поодиночествуй!..
постой
на сквозняках родных крылечек,
живых и мёртвых вод хлебни
из родников молочной речи –
из горла хлынут строчки-дни
кровавой кашей,
бранной песней,
прощеньем бражным – в пух и прах!
…но мир, признав тебя болезнью,
не разуверится –
в словах.
15. Алта Белая «Душа моя - колокол...»
Душа моя – колокол…
мне бы
пошла и пастушья дуда,
но – неба! – так хочется неба,
чтоб в лоб упиралась звезда,
чтоб гул – по всему околотку!..
подставлю под времени плеть
библейски – надменно и кротко –
щеки воспалённую медь
и ветром набухшие губы.
как падок на милость палач!
не жалуй,
ударь, если люба,
и сам, обессиленный, плачь,
юродствуй,
сорвись с колокольни
мазутом вороньей слезы…
я твой голосистый невольник,
покуда не вырван язык
из бездны воронки кондовой –
моих ветрогонных хором,
пока вылетает хоть слово
из медного рта –
серебром...
16. Алта Белая «Тяжёлый случай...»
Тяжёлый случай, чёрт меня возьми…
возьми да закрути бараньим рогом:
я жить не научилась –
ни с людьми,
ни с кошками пещерными,
ни с Богом.
готовь тираж – я выйду… наверстать
весталкой, перламутровой ли девой,
в бумажном варианте я проста,
когда читать не между строк, не слева,
а с места, где сто лет никто не жил,
где память стынет святочным болотцем
утробных вод и выцветших чернил,
где в шкуре жабьей мается и бьётся
моя душа –
не смог поцеловать?..
так извлеки же корнем из живого
мой дар как вещи складывать слова
и вычитать всё вещное – до слова.
да, не умею жить, но видит Бог,
не попрекнуть меня беспечным хлебом:
не упирался мой недужный рог,
а подпирал спадающее небо…
17. Хелена Фисои "нежная песенка"
Растёт мой цветочек аленький
В ладонях больных земель.
Наступит зима – я в валенках
по снегу пойду за ней.
Весна заметёт порошею
цветенья – мои следы.
Хорошая, ох, хорошая,
растёт у немой воды.
И тянутся взгляды к солнышку,
и – песенка день-деньской…
Мне аленький блик – как пёрышко...
Мне жизнь без неё – тоской…
18. Алексей Ивантер "Вий"
Не поднимайте Вию веки. Не подымайте, вашу мать! Родные люди-человеки, не надо веки подымать. Коломны наши и рязани, леса и пашни, и луга он встретит чёрными глазами, и грянет общая туга. А он лежит в стене кирпичной, и шарит высохшей рукой под кладкой крепкой и яичной над протекающей рекой, не успокоенный поныне и мёртвый – страшный, как живой, и Вий другой на Украине встаёт из глины вековой. Пошли, Господь, нам крепкой силы, пошли сияющую рать, уже готовы, чую, вилы, чтоб Вию веки подымать. Таращит налитые зенки прислужник виевый чумной на скорбной родине Шевченки, многострадальной и больной, уже подбулькивает ближе, и путь короче до беды, кипит коричневая жижа на родине Сковороды. Видали всякие мы виды, читали толстые тома, глотали старые обиды, на смерть ходили задарма, в бараний рог, кого согнули, тот гнут остался и горбат, а мы мигнули, помянули набат, комбата и штрафбат. Сегодня выпьем неподецки, для сердца надо, для ума, от нашей родины советской в нас арматура в два лома, пошли, Господь, нам светлой силы, любви, и отведи беду! Цветы на братскую могилу кладу под красную звезду.
19. Гаэтан "О драконах ни..."
… Перепончатокрылый разобран давно на зонты.
От него мне достались пещера, полцарства и ты.
Не принцесса – драконка. Об этом не знает никто,
потому что не видно хвоста под широким пальто.
Ты готовишь изысканно – жаришь, печёшь и коптишь,
на цепочке по городу водишь летучую мышь,
одеваешься в чёрные с алым подбоем шелка
и у дяди в гостях объезжаешь морского конька.
Каждой раны моей ты запомнила имя и срок,
и на каждую шепчешь, на боль налагая зарок…
Не осталось на теле ни язвы, ни шрама, ни шва –
в полнолуние травы тебе собирает сова.
Там, куда сволокли потрошёную тушу, – гора,
а на ней – кабачок: осетрина, омары, икра,
всё, что нужно любителям тешить своё естество
(не расскажет никто, приготовлено что из чего).
В полуцарстве приказчик – из ангельских, видимо, сил:
управляет отменно, зарплату поднять не просил.
Я и сам бы не верил, что в жизни случается так,
если ты – просто рыцарь, а не полоумный простак.
Но когда на тропе появляется шкурка змеи,
наливаются гноем зажившие раны мои,
костяные ухабы внезапно встают на пути –
это зубы драконьи в земле начинают расти,
из пещерных углов голубые ползут сквозняки,
и, когда ты жалеешь меня, побледнев от тоски
и страдания, сквозь паутинную маску лица
проступают черты твоего золотого отца.
20. Елена Заостровцева " Моему дракону"
Когда на пустынной земле
Так холодно и одиноко,
Звезда загорится во мгле,
И зов донесется с востока,
Где много столетий назад,
За черными злыми горами
Живет мой летающий брат -
Дракон с золотыми глазами.
Там мост на тяжелых цепях
Над высохшим знойным ущельем,
Там брошенный город - и страх,
Что рев огласит подземелья.
Там в каменных диких степях,
Навек осужденный к изгнанью,
Меня дожидается брат -
Дракон с золотыми глазами.
Заклятие злое спадет,
Отступят тоска и бессилье.
Он в небо меня унесет
На черных и ласковых крыльях.
И я над вершинами гор,
В прозрачном вечернем тумане
Увижу бескрайний простор
Его золотыми глазами!
В степных раскаленных ветрах
Услышу штормов отголоски...
Мы будем кружить до утра
Над миром, игрушечно-плоским.
На башнях замрут флюгера,
И в звездном седом океане
Промчится, как черный пират,
Дракон с золотыми глазами!
Пусть ждет расставание нас,
Пусть нас разделяют столетья,
Но взгляд золотых его глаз
Встречаю я в каждом рассвете.
Не будет дороги назад,
Когда из-за сумрачной грани
К себе позовет меня брат -
Дракон с золотыми глазами.
21. Света Хохломская "Хоронила баба в речке войну"
Колотила баба в речке холсты,
Ей под юбки глазели кусты,
И разглядывали бабу облака,
– Вроде, наша, – но кака-то не така.
Вроде, наша – только стрижка «под ноль».
Может быть, завелась в бабе моль?
Может быть, тиф прошел полосой?
Девка черная махнула косой?..
Полоскала баба в речке июль,
Обронила с мостков горя куль,
В нем посконное – флагов красней,
В нем посмертное – грусти грустней.
Гррякуль, Горрякуль, Горрякуль
– закусал васильковый июль.
Хоронила баба в речке войну.
Уходила война в глубину.
22. Света Хохломская "Про счастье"
Витала-витала за потолочье,
в чужо чердачье, в дубовый веник…
А великанство твоё – от упрямства,
– ты говорил мне.
Летала-летала, пока все спали,
землю смотрела кверху ногами.
А лилипутство твое – от распутства,
– ты говорил мне.
Любила-любила в дожде сиреньку,
искала счастье, – не находила.
А близорукость твоя – это глупость,
– ты говорил мне.
Чесала-чесала макушки липам,
пчелы ласкали рученьки в цыпках.
– А вся медовость твоя – лишь убогость,
– ты говорил мне.
– Где же взять счастье упрямой, распутной,
девке убогой, пчелы, скажите?..
– Счастье, известно, в липовом цвете,
в каплях тяжелых, как на сирени,
– липы шептали, пчелы гудели…
Только сиренька, дождиком пьяна,
тихо светилась.
23. Владимир Сорочкин «Камешки»
В присутствии твоём, в тебе самой,
В прикосновеньях к датам и предметам,
Есть некий знак, оставленный судьбой,
Но я не знаю, что мне делать с этим. -
И нет тебя, но твой замечу штрих,
Необъяснимый видимой причиной,
Как в камешках прозрачных и сухих -
Взгляд тьмы веков, оставленный пучиной.
И видится иным - как сад ветвей -
Непрочный мир, склонившийся над нами,
Что - заслоняясь нежностью твоей -
Не называет вещи именами...
24. Гольгертс «в моих руках»
что нужно слепым для чуда? охрана у врат не дремлет,
когда оживляя чувство момента в стране теней,
возьму, накурюсь травы - кнут ли, пряник? - нет, я не внемлю,
что к чуду легко привыкнуть, и это всего страшней.
что ангелов нет в подвале, шаги -- только пища эха,
и даже врачи признали; любить -- не всегда страдать,
где радость эквивалентна печали, а слёзы -- смеху,
подмена понятий -- это обычный двойной стандарт.
но чудо случится, знаю, как только мне скажут кто я,
когда, наконец, от рая найдёт Агасфер ключи,
лишь сердце стучит как молот, особенно, с перепоя,
его даже тем, кто молод -- не выключить, не включить.
покинуть реальность -- просто... и способы все известны,
разбиты мечты подростка, рассыпались как труха.
пусть ищут тепло другие, под солнцем хватает места,
а мой монолог трагичен... и череп в моих руках.
25. Викина Вика
Мой милый, нежный вор, мой бесподобный плут!
Крадешь зачем, скажи, у нищей её крохи?
Какой смешной удел, какой нелепый труд...
Сама тебе отдам любовь и страсть, и вздохи.
Возьми пригоршню сна и бред любовный мой,
Но тяжек узелок, которым я владею,
Достанется тебе- томление с тоской,
Безумие в крови, все то чем я болею.
Ты ношу взял мою и я не упрекну,
Но тяжела она, нести её непросто.
Не возлагай теперь ты ревности вину.
Не задавая мне ненужные вопросы
Мой милый, нежный вор, мой безупречный лир!
Ты разделил со мной горячку и хворобу,
И принял сладкий яд, и сердцем ощутил-
Все прелести любви и вкус ее особый!
26. Наталья Илларионова
Домик в соснах
Среди корабельных сосён
Мой домик стоит на угоре,
А рядом за дюнами море
Тяжелые волны несет.
Мне нравится слушать прибой,
Смотреть на песчаные косы…
В руке моей тисовый посох,
Покрытый чудесной резьбой.
Так светел небесный предел,
Темны эти дюны и море…
И плащ на плечах моих черен,
Но мягкой изнанкою бел.
Домой возвращаюсь в ночи –
Тогда засыпаю не сразу
И книги листаю, но праздно,
В мерцающем свете свечи.
И тени событий и лиц
Не ждут у меня на пороге,
Драконы и единороги
Не сходят с волшебных страниц.
Чуть солнце над лесом взойдет –
И все наливается соком,
Шевелит листами осока
И прочие травы болот.
Вдали от дорог и домов,
От пряного воздуха пьяный,
Гуляю, и пятна тимьяна
Лилово мерцают с холмов,
Бесцельно отдавшись тропе,
Как сельский неграмотный знахарь…
И солнце сверкает в замахе
На бронзовом остром серпе.
Но мысли летят не к звездам –
Слежу за пчелиной работой,
Душистые темные соты
Под осень на рынке продам.
Тревожусь: польет – не польет?..
Мне лень ворожить о погоде.
На чахлом своем огороде
Усердно копаюсь, как крот.
В деревню хожу миль за пять,
Когда возвращаются с лова,
С людьми перемолвиться словом…
И я забываю опять,
Взирая в сетях рыбаков
На чудищ с чешуйчатой кожей,
Что сам я чудовище тоже
Из темной пучины веков.
27. Магдалена Манчева "Книжица"
Скрываю солнце ладонями
словно подпираю его,
чтоб не упало оно на меня.
И вижу синеву на небе,
белые точки и запятушки как кружатся,
и как знаки препинания,
цветом ртута просвечивают,
и черные нитки, как мысли встревоженные,
волочутся, плавают в воздухе.
С трудом
прочитываю эти
падающие с неба
письмена,
потому что тонут они
прямо в сердце.
Ладонями солнце скрываю,
словно подпираю его,
чтоб не дать упасть на меня.
А пишет оно, дорогое, на ладони:
Точка-тире-точка-точка.
Пульсирует, рифмует нечто,
щекочет пальцы и согревая их,
точка-тире-точка-точка – обнимает.
И вдруг – выплескивается
желто-оранжево-красный свет
и заливает меня целиком.
Руки опускаю.
Не вижу уже синеву.
Ничего не вижу,
ослепленная блеском.
И спрашиваю себя:
не было ли это - письма от солнца,
которое печатало у меня на ладони,
а отражали ладони знаки к небу,
а я с неба потом читала.
И падали буквы, буквы, буквы.
Кто читать хотел, собирал их
и поражен величием,
красотой и очарованием,
сотворил словеса и книжицу.
28. Фима Жиганец "Ты зверь мой, моя держава"
Я пью тяжело и жадно,
Рычу себе – не трезвей!
Ты зверь мой, моя держава -
Затравленный, лютый зверь.
Расщелины глаз зелёных
Не в силах скрывать слезу –
И я, как верный зверёныш,
По снегу к тебе ползу
Скулить, зализывать раны
Пылающим языком –
Потерянный, дикий, странный,
Рождённый быть злым щенком.
Прижавшись к щеке щекою,
С тобою сонно урчим,
И мир вселенский спокоен,
И радостен снег в ночи.
Но где-то по наши души
Наточены тесаки,
И где-то по наши души
Неслышно скользят стрелки.
Они – великая раса,
За ними – сотни веков,
Им очень хочется мяса
И амулет из клыков.
Они, наверное, круче,
Но ведь и нам не впервой:
Мы тоже, на всякий случай,
Питаемся не травой.
Потомки грозных империй,
Уймитесь, будьте мудрей –
Не надо тревожить зверя…
Тем более – двух зверей.
29. Михаил Любавин "Нить"
Порвались, как случается, бусы –
Каждый шарик обрел произвол.
Превратились от этого в мусор,
Застучали крупинки об пол.
Упираться не буду скалою –
В споре можно всегда возразить.
В бусах важно и то, и другое.
Но, по-моему, главное – нить.
30. Гольгертс
Я — граф,
я — гриф,
я — чёрный пилигрим.
Уподобляясь тем,
кто не смывает грим
до самого утра.
Я глух, и даже нем
созвучием без рифм.
Я — слаб,
я — слеп,
я — капля на стекле.
Не замечая тех,
кто закрывает клеть.
Из дальнего угла
я вызываю смех
и слёзы — столько лет.
Я — прав,
я — крив,
я — сложный алгоритм.
Но опасаясь тех,
кто складно говорит.
Упавший среди трав,
мне кажется, я — стерх,
а вовсе и не гриф.
31.Армен Аванесов "Молчаливый охотник"
Смерть ходит среди нас, ища добычу
Уже не первый друг стал обелиском,
Под нос тихонько Моцарта мурлыча,
Сверяясь со своим длиннющим списком
Мы все в нем есть, нас не минует чаша
Вопрос лишь в дате, времени и месте
Нет в смерти никакого эпатажа -
Когда нибудь мы соберемся вместе
А может враки - просто станем пылью,
Кто смог -оставил след, а кто - не очень
Сегодня я, их поминая, выпью
Увижу силуэт из многоточий.
И жизнь продолжит бег неторопливый...
Но следом он - охотник молчаливый!
32. Елена Заостровцева "Крест надежды"
На храмах светятся кресты -
Как будто на дозорных башнях,
Над миром, вздыбленным и страшным,
Горят сигнальные костры.
Где небо, как морская даль,
Дрожит под звоном колокольным,
Кресты - как мачты:
в шторм и волны
Спешит на выручку корабль.
Хранят все тайны мирозданья
На теплых тоненьких плечах
Кресты - как рукоять меча,
Не извлеченного из камня.
Сквозь мрак неистовых веков,
Испепеляя зло и беды,
Как золотистые побеги,
Растут кресты из куполов.
33. Алексей Ивантер "лёд"
Родные, близкие мои
Меня так любят,
Как будто лёд у полыньи
Пешнями рубят.
Но замерзает полынья,
Купель речная,
Любовь холодная моя -
Она иная.
Весь этот лёд всегда во мне,
Растёт, не тает,
Прозрачно-синими на дне
Лежит пластами,
А то, что плачу среди дня –
Так лёд топлю я.
Простите, милые, меня,
Что – так – люблю я.
Ведь через холод, через темь
И расставанья
Я всё же с вами, а не тень
На расстояньи.
34. Марат Князов "Юные стихи"
Совершай хоть изредка набеги
К адресам давно забытых мест,
Свой маршрут от альфы до омеги
Прочертив сквозь зассанный подъезд.
Как бы ни был сильно хлопотлив ты,
Новый день беря на абордаж
Осознайся утром возле лифта
И найди заплёванный этаж.
Там дела и разные безделки
Средь бычков и прочей чепухи
Позабудь, покуда на побелке
Не отыщешь юные стихи
И пускай читаются неясно
Провисев на стенке столько лет,
Ты поймёшь, что вовсе не напрасно
Чем-то острым выпустил их в свет.
35. Змей Горыныч 3 "Звуки"
Все музыка в природе – и не только
Биение волны о побережье.
Вы слышали, как петь умеют волки?
И грозно, и заливисто, и нежно…
Журчат не только воды по каменьям –
Осины лист тарелочками бубна
Трепещет и звучит, задев соседний,
Не шелестом, а легким перестуком.
Огонь в костре не только может щелкать
Сучком еловым и шипеть от влаги.
Звук пламени – как тихий голос шелка,
Дрожащего в невидимом натяге.
А ветер – менестрель и вечный странник –
Уступы скал недвижные объемля,
Расскажет, как звучать умеют скалы
Невиданным и сложным инструментом.
Но сердцу моему всего дороже
Твой голос – описать его не властен –
Который лишь один заставить может
Струну внутри ответить в резонансе.
Средь звуков всех мелодий прозвучавших
Один его я выберу из стольких…
Ведь голос мира будет петь и дальше,
А твой, увы, когда-нибудь умолкнет.
37. ИРЛАН ХУГАЕВ. «Дети рисуют»
Дети рисуют так:
Домик, труба и дым.
Трудно даётся мрак
Малым и молодым.
Это всегда потом.
Прежде любой судьбы –
Поле, дорога, дом.
Дым из печной трубы.
Поле, дорога, дом.
Этот обычай прост:
Небо всегда потом –
Небо, овраг, погост.
Небо, погост, овраг,
Сосны, кресты, столбы.
Это потом, – сперва
Домик и дым трубы.
38. Фима Жиганец "страна березового чипса"
Сергею Шестакову
мой полтинник уже
безвозвратно разменян
я расписан под гжель
как лубочный есенин
век мой загнан в пазы
и не звякнет на стыке
бьют стенные часы
балалайкой по тыкве
золотою струной
трень да брень мимо кассы
время брысь я больной
я уже не клыкастый
не на битву пришёл -
выполз я подлечиться
пахнет русь анашой
и берёзовым чипсом
здесь повсюду мой дом
здесь повсюду мне скверно
и душа как гондон
бытию соразмерна
14 июля 2007
39. Белый Ящик
«Скитальцы Руси...»
Мёрзнет нос и мёрзнут пальцы.
Леденящий ветер лют.
По Руси идут скитальцы,
потерявшие приют.
Те, что жили в деревеньках,
где родились и росли –
постояли на коленках
пред иконой и ушли...
Чем живут? Работу ищут.
Водку пьют как раньше чай.
Людям бедным, полунищим
говорят: Подай!.. Подай!..
Кто-то даст краюху хлеба,
кто-то – пальцем за порог.
За порогом даль и небо,
белый снег... и где-то – Бог.
Всё блестит и серебрится!
Эх, сугробов намело!
Странник, чтобы помолиться
к снегу преклонит чело.
Ну а чаще – сплюнет злобно
в снег... в такую красоту!
На вокзал пойдет холодный,
ляжет спать "назло менту".
Тот его поднимет ночью.
КПЗ, потом приют.
Там накормят – это точно,
но сперва – слегка побьют.
И всё меньше деревенских
среди странников таких –
деревень-то стало меньше...
И всё больше – городских.
Их квартиры, семьи, судьбы –
прошлой жизни миражи.
Их когда-то звали – люди,
а теперь зовут – бомжи.
На помойках, на вокзалах,
в старых банях и домах –
там судьба их прописала.
А зима – и боль, и страх.
Но растает снег. И нежно
зацветут луга, леса...
Есть подснежник, и "подснежник".
Что "подснежнику" весна?
Дивно у зимы убранство:
снег искристый, горки, лёд...
По Руси идут скитальцы...
Сколько их зимой умрёт?
40. Гольгертс "Та, кто рисует пыль..."
"Пыль мёртвых слов пристала к тебе:
омой свою душу молчанием."
/Рабиндранат Тагор/
Я был оратором в камне, древним кумиром немых.
Я танцевал грациозно, но не использовал руки.
Помню, что, кроме меня, никто не выберет краски
той, кто рисует пыль.
Страшен в гневе молчащий, кричащий в гневе смешон.
Белый квадрат тишины - сонная ярость абсурда.
Кто верит в меня? Тот, кто танцует хуже
и та, кто рисует пыль.
Только во тьме - свет; только в молчании - слово.
Но будет ли слову тесно в мысли моей просторной?
Я знаю опыт измен, стану натурщиком лучшим
той, кто рисует пыль.
41. Алексей Ивантер "Лаги"
Вере Калмыковой.
За наш приварок пустяковый, в век межевой вбивая кол, постелют нас, как пол дубовый на послуживший правдой пол. Гербы повытерты на флагах, цена б нам - ломаный медяк, но мы лежим на прочных лагах в один сколоченных костяк. Мы живы – силой рикошета, словами, взятыми взаймы – на лагах Пушкина и Фета, войны, тюрьмы и Колымы. На лагах павших дуэлистов и русской речи вещунов еврей из певчих кантонистов дотанцевался до чинов.
О, Войско Певчее! С боями идут нестройные полки, покрыты славой и фуями, живые – жизни вопреки. Ты нас зарой, а Войско бьётся, порой, без хлеба и деньжат…
Покуда в кузне речь куётся, и лаги старые лежат.
42. Викина Вика
Теснилась ночь на проводах
Шел дождь, со снегом
И покрывался коркой льда,
Лишь флюгер медный
Замерзший ангел брел один,
Шагал не твердо...
Не видят люди,тяжесть льдин,
На крыльях мертвых...
Без сил на мостовой упал,
Боль, в сердце спицей
Лишь мальчик маме прошептал:
" - замерзла птица"
43. Натико "Цветочек Аленький"
Обещала вернуться…
На вечерней заре…
Ветки веером гнутся,
Ветер свищет в норе,
Гроб хрустальный качает...
Кот Баюн замолчал...
И Русалка взбегает
Без хвоста на причал…
Нет у туфельки пары,
В мире нет хрусталя,
Замолчали гитары
На планете Земля.
Буря рвет, да на части,
Алый свет парусов.
Зорька алая гаснет…
Обещала…
Кольцо...
Возвратить на закате…
Стынет в небе заря…
Луч последний дурманит
Пересвет янтаря…
Расцветут на рассвете
Все цветы после бурь.
Но – не аленький цветик.
Обещала…
Забудь…
44. Натико "Море и степь"
Есть города, огромные, как море,
И к морю же их улицы ведут.
Есть города, что, слушая прибои,
Под солнцем, словно райский сад, цветут.
Но я там не была. В степи родиться
Меня когда-то кто-то догадал.
И пусть мне море сколько хочет снится,
В окне - степной извечный арсенал.
Снега зимой, а летом - суховеи,
С дождем, со снегом, с пылью пополам.
Не выйдут к морю сельские аллеи,
Хоть и открыты всем семи ветрам...
Любить все это можно и гордиться,
Не ищет моря мой предвзятый взгляд.
Здесь степь, как море, по краям станицы,
Где улицы выходят на закат...
Морской простор сродни простору поля,
Но я не опишу - я не поэт -
Полынных ковылей седых прибоев
И улиц, что выходят на рассвет.
45. Натико "Напиши красиво!"
Мой друг, напиши красиво!
Не надо мне слов избитых…
Об этих цветущих сливах,
Как слабо скрипит калитка…
Как сыплется лепестками
Апрель на дорожки сада…
Какими идешь садами,
И чья ты – душа-отрада…
Мой друг, напиши красиво!
О чем-нибудь – сколь угодно
Предметов, святых и милых,
Известных и ультра-модных…
Но вот… о любви – не надо.
Запретная это тема.
По старым дорожкам сада
Известные бродят схемы…
Сады лишь неповторимы,
И слов мы таких не знаем,
Нет в мире стихов и ритмов,
Цветущих…
Апрельским маем…
46. Сергей Пагын "И возникает тишина"
***
И возникает тишина…
Среди разора и разлада
стоит высокая она
перед началом снегопада.
И свод небесный отворен,
как дверь родительского дома.
Там некто, чист и удивлен,
с порога сходит невесомо.
И шепчем мы: «Смотри-ка, снег…»,
прервав по улице движенье.
И верит старый человек
в печальный свет преображенья,
что он – ребенок у окна
с пиалой маминого чая…
Нам всем казалось – тишина,
а это музыка звучала.
47. Хелена Богданова "Среда обитания"
Мы не хазары, ну и что ж,
Мы и не персы!
У нас пшеница, лён, да рожь,
И много леса!
Что колосится от щедрот
Нечерноземья,
Не переспеет ,не сгниёт,
Не сгинет в землю.
Кудрина, травка и цветок
Украсят ложку,
И деревянный поставок,
И шаль матрёшки,
И вечной стрелицы магнит,
Влечёт народы,
И медный колокол гудит
В глубины - в воду.
В ней отражается коса -
Песка полоска.
И пахнет пряником роса,
А дым березкой.
И вечной ярмарки обман,
Вживаясь в были,
Пополнит денежный карман,
Моей России!
48. Ренэ Леклер "Майской ночью"
Нас много, нас трое, быть может:
Цветущая яблоня, я
И, в таинство рукоположен,
Высокий запев соловья.
Нас много. И май совершенен,
Так точен на звук и на цвет.
И тёмная пена сиреней
Лиловым подкрасит рассвет.
Нас трое. И больше не надо.
Дождаться, чтоб солнце взошло
И белое облако сада
Расправило в синем крыло.
49. Света Хохломская "В трущобе на улице Ленина"
В трущобе на улице Ленина,
где сучья скреблись из мрака,
она напевала Есенина,
а он бормотал Пастернака.
Февраль холодил их простыни,
и были причудливы тени.
Ходили на Чертов мост они.
Мороз ей щипал колени.
Перила такие хлипкие,
и космос реки под ногами.
Ладошки от страха липкие,
– Шагнем?.. Рыжий* будет с нами.
А он ей – про клен заснеженный
и пьяную злую долю…
Был текст из кусочков смешанный,
и рифма рвалась на волю.
В продувах берега Окского,
в предчувствии злого рока
цитировал… Маяковского
той, что не любила Блока.
А колокол звал ко всенощной,
отравленные стихами,
зима им казалась немощной
со всеми ее мехами.
В союзе том не было плотского,
но масса глагольных отметин.
Она не любила Бродского,
а он им с юности бредил.
Она задыхалась прозою,
Серебряный век – магнитом.
Герань ей казалась розою,
а Общелит – общепитом.
А рядом, за тонкой стеночкой,
клубился мир виртуальный,
и кто-то стучал коленочкой
в их зыбкий мирок реальный,
минор их криком ошпаривал,
и чайник, с веселым свистом,
чудесные рифмы заваривал:
имА…, симво…, Акме… -истам.
И были они обычные,
нисколечко не поэты,
не глянцевые, не столичные,
частенько на крыше рассветы
встречали в туманном мареве,
где птицы теряли перья,
и огненный карлик в зареве
дарил им свои поверья.
Она напевала Есенина,
а он бормотал Пастернака,
в трущобе на улице Ленина,
где сучья скреблись из мрака…
Рыжий* – поэт Борис Рыжий (1974-2001)
50. Виктор Колесников 6 "Ковшик воды"
Заглядываю в ковшик.
Там, помню, был пацан.
Ан нет его там больше.
На донце - старикан.
Вся выпита водица
Студёна и чиста.
А всё в неё глядишься,
Когда близка черта.
Воды сошло не мало.
В ней правда, не в вине.
Вода меня меняла,
Как камешки на дне.
Я круглым стал и лысым:
Вода своё взяла.
Воды живые лица
Честней, чем зеркала.
По дну проплыли тени,
Как палый лист сухой.
Наверно, шевеленье
Той, в белом и с косой.