И хотя неглупый Андрей Зайцев понимал, какого важного компонента не достаёт в его жизни , наступать на грабли , рьяно создавая ячейку общества, мудро не спешил. На деле, он побаивался нарушить годами устаканенный порядок жизни, в центре которого на золотом троне восседал он, любимый. Андрей Андреевич пугал себя чужой женщиной, шумом, пеленками ( какие пеленки - век памперсов на дворе?!), в голове крутилось : "Всё пропало, шеф, всё пропало!". Но если совсем без дураков, , то такого варианта, от которого у Зайца по-мальчишески сбилось бы дыхание и голова пошла бы кругом, чертовски привлекательному, умному и тонко чувствующему индивидууму Судьба подкидывать не спешила.
Зато амурно-сводническим процессом время от времени увлекался кто-нибудь особо скорбящий об одиночестве доцента Зайцева. В таких случаях внезапно возникала незамужняя/разведенная троюродная сестра жены/ соседка по даче/ близкая подруга по совместительству умница-красавица-хозяюшка-львица в постели, и вяло отбрыкивающийся жених призывался на нелепо обставленные смотрины в шумную компанию малознакомых людей. Умница-красавица , в итоге, могла оказаться девяностокилограммовым гренадером или девочкой-ПТУшницей с глазами-пуговицами , или глубокозамужней теткой за сорок пять, которой надоел козел-муж и срочно требовалось завести невзыскательного приятеля для незабываемых плотских встреч на территории последнего.
В роли свахи не преминул попробовать себя и ушлый Барашников,попытавшийся познакомить друга с длинноногой томной девицей по имени Нателла и таким образом пристроить свою бывшую любовницу в хорошие руки. Но не в меру капризный Заяц не поддался на уговоры: юлил и выкручивался, а когда в ход пошло откровенное и восторженное описание эротических знаний, умений , навыков Прекрасной Нимфы, и вовсе удрал из кабинета непосредственного начальника. В секретарской он столкнулся с глубоко декольтированной брюнеткой, которая походкой непотребных женщин направлялась туда, откуда вовремя вылетел Андрей. Узрев перед собой коричневый нагар солярия и неестественно огромные алые губы, атеист Зайцев мысленно перекрестился и злорадно пожелал коварному Генке приятного свидания с неотразимой Нателлой.
Но дальше всех в деле заманивания замдира в сети счастливого брака пошла главная бухгалтерша Инесса Павловна - шикарная женщина чуть за шестьдесят ,в духе Кустодиева и в стиле нарядных предпразничных продавщиц продуктовых магазинов.
Однажды сия лань вошла в кабинет Зайцева по делам неотложной важности, разложила перед заместителем директора бумаги, ожидающие его крючковатой подписи, и , опершись на столешницу тестообразным бюстом в леопардовой кофточке, с места в карьер перешла на интимный полушепот:
- Андрей Андреевич, что вы делаете сегодня вечером?
Пока порядком струхнувший Заяц пытался мямлить про важную статью, которую кровь из носа необходимо начинать везти заказчику уже сейчас, божественная Инесса извлекла из недр бескрайней шуршащей , как оберточная бумага, юбки черно-белую фотографию и положила перед Андреем.
- Моя младшая, - с нежной гордостью прокомментировала она дагерротип .
На профессионально сработанном снимке Зайцев узрел юное белокурое существо, аккуратно уложившее тонкий подбородок на хрупкую руку с полированными ноготками.
- Студентка Финансовой Академии, - продолжала Инесса Павловна, - очень домашняя девочка. И представьте, Андрей Андреевич, появился поклонник. Вся наша семья в шоке - ни образования, ни связей, ни нормальной работы. Он буквально терроризирует Веточку : проходу ей не дает, поджидает у дома, дарит совершенно бессмысленные цветы. Андрей Андреевич, дорогой, спасайте!
- А чем я-то могу помочь? - Заяц удивленно уставился куда-то поверх леопардовой опары.
- Андрей Андреевич! Прогуляйтесь с Веточкой! Заезжайте к нам сегодня часов в восемь. Пусть этот наглец увидит и отстанет!
- А если он не отстанет? - глупо поинтересовался Андрей.
- Обязательно отстанет! - главбухша , словно вспомнив веселую , бурную молодость на строительстве Байкало-Амурской магистрали, задорно тряхнула пепельно-фиолетовыми кудряшками, и оставив бумажку с адресом, удалилась восвояси.
И хотя Зайцеву претило ввязываться в шитую белыми нитками клоунаду семидесятого уровня, вечером того же дня он , преисполненный дурацкого рыцарства, упакованный в выходной костюм, стараниями Барашникова купленный в Италии, припарковал свой "Мерс" около крепенького двухэтажного особнячка и ткнул пальцем в кнопку видеодомофона. Тяжелая калитка отворилась , и на крыльце коттеджа показалась Инесса Павловна в уютном плюшевом спортивном костюме со стразами и не очень свежая блондинка лет девятнадцати в ботфортах, как у Петра Великого, и плохо визуализировавшейся юбке. Несказанно офонарев то ли от вида розового бегемота, то ли от кардинального несоответствия Веточки на фото Веточке в реальной жизни, Заяц скрутил руку крендельком и через минуту усаживал домашнюю девочку в машину под ласковые напутствия плюшевой главбухши. "Да хоть не с иконой вышла!" - зло подумал он, включая зажигание. Никаких безумных поклонников у дома, понятное дело, не оказалось.
Скромная девочка-студентка потащила убиенного вселенским разочарованием в людях Зайцева в модный ресторан "Лабиринт", где , уплетая псевдосуши ,(познавший прелести настоящей японской кухни, Заяц даже не притронулся к нелепым поделкам из местного судака),трещала в режиме бесперебойника о каком-то "Доме-2", о каком-то супергламурном сенсорном телефоне в бархатном чехольчике и о том, как нелегко быть честной девушкой в эпоху соблазнов и состоятельных негодяев, преступно алкающих девичьих прелестей. И поскольку широко разрекламированный мамашей заместитель директора известного научно-исследовательского института не повелся на ботфорты и вообще вел себя , как тюфяк, домашняя Веточка на обратном пути ловко переметнулась с пассажирского сидения на колени весьма обескураженному водителю и , жарко обняв его за шею, едва не спровоцировала дорожно-транспортное происшествие. Когда же не готовый к такому крутому обороту событий, Зайцев молча и не совсем по-рыцарски передвинул юную наездницу на место, девочка обиженно надула губки и послала неслучившегося жениха замечательным трехэтажным перебором.
Вернув Инессе Павловне ее сокровище, Зайцев галантно раскланялся, вышел за ворота и оглушительно проржался.