маленькое вступление: я обещала, что больше не буду кричать
ни о чем, кроме только своей невозможной любви к городам;
но сейчас я хочу заявить в полный голос и полный рост:
я в стихах никогда не старалась рубить с плеча,
только здесь недвусмысленно говорю:
я его не отдам...
если что я скажу не так — это очень и очень спорный вопрос
его не то что словами не выразишь, даже с помощью рифм
обращения в этой поэме не было, нет и не будет,
ведь я знаю, меня никто не захочет услышать,
ведь сейчас все вокруг — невозможный чужой лабиринт,
принесенный к нам ветром арабской весны и сплетением судеб
мне-то надо немного — только чтоб город выжил
затянулось вступление... мне больше молчать нельзя
связь времен порвалась, как когда-то сказал великий Шекспир,
больше нету понятий таких как «любовь» и «счастье»
и уже не поймешь, кто враги, а кто искренние друзья,
но в этом мире есть город, который больше чем мир,
и я прошу за него, и пускай вся страна хоть порвется на части
но хранить этот город я буду, как можно, в словах и поэмах,
я бы стала огромною белою птицей, свободною чайкой,
я б закрыла его от беды своими огромными белыми крыльями
но сейчас уже ясно, что снова безжалостно мертвое время
бьется в цепях и трепещет, и мчится отчаянно
все мои трассы, пути в один миг обернулись пылью...
только не трогайте город-которому-принадлежу, умоляю,
оставьте в живых, без него мне не жить, это правда,
и тогда я не раз прилечу и уже никогда его не покину,
даже в мыслях, пускай мне пришлось отпустить и я отпускаю
я люблю этот город, люблю беззаветно и странно,
даже пусть все вокруг обернулось войной и жестокой руиной...
что хотите, отдайте за власть, за свободу, за всю эту мнимость
вы когда-то поймете, что были неправы, но я вас прощаю
на одном лишь условии — город оставьте, отдайте, не троньте,
мне не страшно, мои города все равно у меня не отнимут,
я привыкла, что может погибнуть все то, что считалось раем,
но сейчас я кричу в тишину, сквозь огонь, в баррикады:
постойте!..
это правда, что люди порою сами во всем виноваты,
но при чем здесь страна, города, ведь они-то никем не судимы,
хотя что города... я в них странник, но город — он стал моей кровью,
я хочу, чтоб рассеялся дым под малиновым флагом заката,
революции — ложь, и мой город вовек не покину,
я уже ничего не боюсь — ни войны, никакой катастрофы...
сделаю передышку, до хрипа понизив голос, переходя на шепот:
сколько бы не было лозунгов, вам-то меня не услышать...
я его не отдам, не отдам свой единственный город:
мне остается верить — может, мир станет тише.