На нас уже никто не смотрит в оба,
Возьми меня за струны, поиграй.
На языке, кормящемся от нёба,
Не въедешь в рай.
Чем хуже слух, тем искреннее нота.
Я после эту музыку пойму.
Ты говоришь мне ласковое что-то
Так тихо, словно больше никому.
И славно, что никто не смотрит в оба,
Что можно врать, расплаты не боясь.
А мысли, как нечищеная обувь —
Тоска и грязь.