Старая деревня брошена в глуши.
Запустенье, ветер. Всюду - ни души…
Горбится старухой в мареве лесов,
Глохнет без ребячьих звонких голосов.
Избы, как монашки - в латанную бязь,
Кутаются в крыши, горестно склонясь.
Завывает ветер в грудах кирпичей.
И горшки уныло стынут у печей.
Улица безлюдьем душу бередит.
Окнами-глазами в прошлое глядит.
Помнит, как гудели печи от огня,
Как с полатей висла гроздью ребятня.
Помнит запах пота страдною порой,
Петухов горластых, стадо под горой.
На столе - пшеничный солнечный калач,
Сарафанных ситцев радостный кумач.
Как в престольный праздник кланялся народ,
Да водили девки плавный хоровод.
Как рвала гармошка душу на куски
От исконно-русской вековой тоски...
У часовни древней лоб перекрещу.
О судьбе деревни молча погрущу.