Однажды на шхуне в районе штуртроса,
Ударившись сильно о верхнюю рею,
На палубу рухнул кадавр Альбатроса
И боцман сказал: «Мы здесь все околеем».
Он должен был пасть в океана глубины,
А кок, ощипав, говорил: «Жизнь тельняшка!
Немного мясца, но вкусней солонины,
Зажарю на ужин, с продуктами тяжко».
От крови отдраили палубу люди,
Она засияла, доскою блистая.
В ночи Альбатрос оказался на блюде,
Лишь боцман не ел и ушел причитая.
Корабль врезался в простор океана,
Матросы при деле, при деле и лоцман,
На мостик свалилась вдруг тушка Баклана.
«Мы точно подохнем!» сказал старый боцман.
Бульончик сварили –не густо, но вкусно!
Старик же в каюту, морскою развалкой
Стал удаляться, глядя' на всё грустно,
Бубнив: «А вот, юнгу мне искренне жалко!
Не видеть матросы вам берега мысы
(Старик говорил извращённому люду)
Корабль среди моря покинули крысы,
Устал я уже, помирать ноне буду»...
Его обнаружили в центре, у грота
Под утро, затем обернув в парусину,
Умершего боцмана с правого борта
По правилам флота спустили в пучину.
Порывистый шквал, в отдалении буря,
Снимав паруса, суетились матросы...
Никто не слыхал тихий голос из моря:
«Сей шторм, это кара вам, за Альбатроса!»