Громыхает попутка
стеклом баклажанной икры,
запотевшей массандрой
нагружена в две полуоси –
до второго гадал,
как он надвое делится, Крым,
ибо на слово верил
с дошколья, что Крым – полуостров.
Потому и не тонет
теперь – ни в воде, ни в говне.
…Там краплёные гривны
клевали палёные куры
и рыбацкое солнце
на щедрой вечерней волне
бычковало на утро
султанкой пропахший окурок,
плыли тени по пляжу,
по снам, по граблям, по колам,
по осиновым талиям
вечносолёных подружек,
и на прежнем могучем,
что с мовой теперь пополам,
только киноафиши
тебя призывали к оружью.