А Моцарт умер в нищете,
Отдав земную дань хворобам,
И только гробовщик за гробом
Брел, размышляя о тщете:
«Зачем веселый Амадей
Отгородился от людей?
Постиг высокую науку,
Пошел на поводу у звука,
Поддался обаянью нот?»
И гробовщик соленый пот,
Качая головой, стирал.
Бедняга, он не понимал,
Что тот, кого шестое чувство
Ведет на эшафот искусства,
Себе уже не господин.
Сменяются века, народы,
Но из ловушки несвободы
В пространство духа путь один.