Сегодня в воздухе что-то пылью
развеяно, сорвано - жидкий грех. Так помнишь, Мазоха зыбкой былью, тигрица в ценный столь зябко мех
укутана. Ласки алкают чресла. Но это, знаешь ведь, не про нас. Я восстаю. Иисус. Из кресла. А за окном уже поздний час.
Ты у окна, на том самом месте. Кто только, веришь, тут не стоял. Но всё не важно, а важно - вместе. Я - твоё судно, ты - мой причал.
Дымен ты, друг, и страшно невежлив, а на губах - вкус ликёрных слив. Чую по взгляду - ты вспомнил прежних, а значит будешь упрям, строптив. Только не ври, что вкусить не хочешь, бьётся в крови моей тестостерон. Ты говорил, на пять-шесть заскочишь. Бьёт за висками шумление крон.
Тихо, мы дышим, правда, когда же были нужны нам с тобой слова? Ты не уловишь момента даже. Волосы - струи, лугов трава.
Я ухмыльнусь, уберу стаканы, вьётся под небом дым сигарет. Мне доказали точно арканы, что для двоих всех запретов нет.
Тело твоё как сто тысяч лютен, звон этих струн учу наизусть. Я, может быть, стал слишком распутен. Руки дрожат /и не только/ - пусть.
Плоская грудь, оболочки кожи. Сердце тук-тук, напряжённый пах. Мы ведь с тобой несомненно схожи, если б не так, ты бы мной не пах. В шею так сильно и слишком резко. Руки - в аврал, и невнятно выть. Это твоё "Да, быстрей" так веско, кажется - швах, теперь не остыть. Темп. И вперёд - закружиться в танце. Что же сегодня? Вальс, танго, степ? Я умираю в тебе-повстанце, я становлюсь к твоим мольбам слеп.
Вспышки огня. Пусть не так, как в текстах. Ты истекал, я - новой волной. Что в твоих стонах? В их квинтах, секстах?
Что-то упало, там, за стеной.
Это ли просто - так слиться, сжаться, чтобы потом пара слов, побег. Ты никогда не хотел остаться. Я есмь корабль, потерявший брег.
Тонкие губы, треск зажигалки, тёмных волос потаённая соль. Люди в попытках в-едино - жалки, всё обращается в страшный ноль.
Клетка, рубашка. Так торопливо. В пол томный взгляд, облегчённый вздох. Я выношу обстрел терпеливо. Глупый мальчишка. Исток усох.
Хлопнула дверь, за окном лишь хлопья белых снегов - и стёрт горизонт, колются в сердце досады копья, только в прихожей - забытый зонт.
Падает снег, и рвётся граница. Пахнет забвением и хвоей. Слышал ли, как в снегопаде слиться
Тайно пыталось
Небо
С землёй?