Сдавались. По двое. По несколько влёт,
в тень дома своих волоча.
Дворами, балконами, выдавши лёд
литой колоннаде луча.
И строй фонарей в рваной форме из снега
шёл в плен синевы покорённым проспектом,
срывая погоны с плеча.
Деревья сдавались - лихому полку
пернатых, отдавши тесьму
звенящих от солнца полуденных куп
во власть им. Поверив в листву.
И падал февраль в окровавленном драпе,
и каялся клекотом орден пернатый
за то, что накликал весну.
И верилось крышам. И полдень - навек.
И тень не давалась домам.
И тополю снилось: лишь вытянешь ветвь -
коснешься небесных громад.
И пусть снегопады назавтра. В отместку.
Но ныне доподлинно было известно:
там где-то, в трёх улицах - март.