СНЕЖОК. Сергей Соколов
( поэма )
… Он душу младую в объятиях нес
Для мира печали и слез…
М.Ю. Лермонтов
Белый аист всё утро летал
Над священной землёй Беларуси,
В клюве бережно аист держал
В алых лентах таинственный узел…
Проплывали леса и поля,
Чешуились на солнышке речки,
Доносились с земли голоса
И слова древнерусских наречий.
Жаворонок звенел с вышины
Соловьи заливались в долине,
И горчило дыханье войны –
Пепелищем тянуло с Хатыни…
В том узле спеленатая ты
Пребывала во сне не телесном.
Не отведав земной маяты,
Ты жила ещё жизнью небесной
Вне оков предстоящей судьбы,
Что в народе зовётся дорогой:
Только – чувство бессмертной Любви,
Только – радость общения с Богом.
Ты вела ещё звезд хоровод,
Ещё слышала ангелов пенье,
Но всё тише и тише…
И вот
Наступила пора пробужденья.
Аист маму твою увидал,
Молодую, с косой золотистой…
Он тебя ей на руки подал,
И ты в крике зашлась голосисто.
Это зримо мне, будто в кино,
На стене у иконы явилось,
Будто в воздухе чудо-окно
В непонятный нам мир отворилось…
Я два года прожил на земле.
Видел речку и вётлы в оконце,
Знал, что хлебы лежат на столе,
И что в небе есть тёплое солнце.
Вижу, - аист крылами взмахнул
И растаял в июне жасминном.
Ангел мой твоему подмигнул,
Дескать, вот они – две половины,
И с обидой сказал твоему:
- Вы ж на Иве должны появиться,
Мы ж условились, брат…
Не пойму,
Как теперь им в пространстве сойтиться?
И во времени ты опоздал!
Мой два года прошло, как разбужен.
«Не ругай меня, брат! Я искал
Светоносную чистую душу.
И нашёл! Посмотри на неё –
Всё вокруг озаряется светом,
Что исходит от тельца её,
Мы, эфирные, видим всё это…
А хранимый тобой?
В существо
Загляни – сколько мути таится!
Много сил она вложит в него
Прежде, чем он душой состоится…»
Мой Хранитель взглянул на меня,
Покачал головой:
- Вот напасти,
Сколько надо бедняжке огня,
И любви, чтобы вытравить страсти! –
И добавил, насупивши бровь, -
Ну, за что ей нести эту кару!
Уноси в небеса её вновь,
Там найдёшь ей достойную пару…
«Что ты, что ты!
Не вправе мы нить
Их судьбы разрывать!
То от Бога…
Наше дело – от бесов хранить
Их и стражей стоять у порога.
Знаешь, Ангеле, грешных спасать –
Таково, знать, её назначенье,
Лишь такая умеет прощать
И унынье, и ложь, и паденье.
От любви её рушится зло,
Она веру в отступниках будит...»
- Мной хранимому так повезло!
Что ж, пусть всё, как задумано, будет.
Ангел твой прошептал: «Ну, пора! –
Осенил тебя крестным знаменьем. –
Ты прости, дорогая сестра,
Что тебя отдаю на мученья
В эту страстную жизнь на земле
С каждодневной заботой о хлебе.
Как легко оступиться во мгле…
Как пустынно и страшно без Неба…
На земле ведь тебе не простят
Чистоту и правдивое слово,
И не раз в твоё сердце вонзят
Люди зависти жало и злобу.
Беси будут смущать и прельщать
Тебя вольностью - плодом запретным,
Чтоб забыла душа благодать,
Чтоб ты грешницей стала отпетой.
Но я буду незримо стоять
С тобой рядом,
одну не оставлю!
Буду райские сны навевать,
Возвеличу тебя и прославлю.
Только ты не сломись, сохрани
В себе Бога и к ближним участье –
Тогда жизни унылые дни
Принесут тебе радость и счастье».
И заплакал твой Ангел, воздев
В небеса свои чистые очи.
Он молитвы читал нараспев,
Наконец, произнес громко: «Отче!
Буди, Отче наш, милостив к ней
В мирный день и в разгуле оказий,
Разрываю по Воле Твоей
В её памяти с вечностью связи…»
Ты умолкла на добрых руках.
Он ладонью ко лбу прикоснулся –
Что-то яркое стихло в глазах,
Непонятное – голод проснулся.
Губы жадно схватили сосок
И теплом материнским пахнуло –
О как сладок он, первый глоток!
Насосавшись, ты быстро уснула.
Стёрся в памяти звездный простор,
Песен райских отпрянули гаммы,
За то вспыхнуло, словно костёр,
В сердце чувство горячее – МАМА.
До конца оно будет пылать
По веленью земного закона
И в холодные дни согревать,
И светиться во мраке иконой.
Ангел слёзы утёр рукавом.
« Разбудил, - прошептал, - не иначе…
А теперь, брат, помыслим о том,
Где им первую встречу назначим?
На глаза чтоб друг друга попасть,
Приведём их на общее поле –
Мы вдохнём в них единую страсть
К математике…
к химии что ли…»
- Лучше к цифре привадить их ум.
Своему дам любовь к рисованью –
Пусть порой от логических дум
В океан уплывает мечтаний…
«Подарю я сестре красоту –
Настоящую русскую славу!
Её помыслам дам чистоту
Ну, и музыку дам ей в забаву.
Как минует вам двадцать годков,
Мы с тобой приведём их на встречу».
Ангел руки воздел и без слов
Зримо выказал будущий вечер.
Показал в мириадах огней
Город Горький и корпус учебный,
В переулке аллею…
По ней
Ты гуляешь, вдыхая целебный
Воздух ранней весны.
На щеках
Пышет юности сочный румянец,
Ожидание счастья в глазах –
Так и блещет зелёный их глянец.
«Видишь, Ангеле, этот цветок?
Вот такой мной ведомая будет!»
- Брат, накинь на глаза мне платок,
Красота её грех во мне будит…
Животворного сока полна,
Ищет суженого, не иначе…
И не знает, чудачка, она
Что любимый ей свыше назначен…
Ангел твой из эфира создал
Липкий снег – они могут такое.
«Брат, смотри, как всё будет, - сказал, -
Сейчас зримо задумку открою».
И увидел я в чудо-окне
На стене возле старой иконы –
Улыбается девушка мне,
И мы будто давно с ней знакомы.
Вдруг она захватила рукой
Снег с аллеи и быстро слепила,
Улыбаясь, комок снеговой
И в меня им забавно пустила…
Заискрился снежок,
полетел,
Оставаясь всё время в экране.
В его отблесках я разглядел
Биографии собственной грани.
***********
…Да! Женой будет девушка мне –
«Всех милее, белее и краше».
Вижу дом деревянный,
в окне
Две мордашки ощерились – наши
Сыновья…
А вокруг тополя,
Побелели тропинки от пуха.
В хлебном - очередь вьется, змея,
И шипят друг на друга старухи.
Дым,
Градирня,
Завод,
Варят сталь.
Стройка сваркой царапает ночи.
Медный Ленин рукой тычет вдаль –
Кличет в светлое завтра рабочих.
Безысходность,
Уныние,
Злость!
Правду водкой рабочие глушат.
Серп и молот летят под откос,
В ад летят компартийные души.
Дням унылым и смутным не рад.
Дальше грани, как книгу, листаю.
Вижу, - сын получил аттестат,
Старший.
« Тройки одни, - замечаю, -
да не густо…»
Печально вздохнул.
Тайной болью бесплодных мечтаний
Аттестат по гордыне хлестнул…
Что ж ещё затаилось в экране?
Входит в моду одежда души:
Подлость, зависть, алчба, оговоры…
На рабочем столе чертежи
Субмарины –
Реактор,
Затворы…
Но не в радость работа, когда
Главным в жизни считают
куш в банке!
Где же вечность,
любовь,
красота?
Для чего ж меня пестует Ангел?
Эти дни не смотрю до конца.
Что там грани другие вещают?
Боже мой!
Мы хороним отца –
Вон, за гробом я с братом шагаю…
Что такое – родные огни
Засверкали в снежинках игривей,
Вон, как в детстве по холке стерни,
Я иду по тропинке на Иве?
Знать, судьба меня вновь занесёт
В дом родимый на радости маме –
Квас ядрёный сыночку затрёт
И по-русски накормит блинами…
Повторится –
Подойника звон,
В заповедных оврагах покосы,
И в тенёчке от ивовых крон
Стойла – овцы, коровы и козы.
А зимой –
Как калина, заря
И морозный туман над деревней,
И стальные силки-чигиря,
Заловившие в петли деревья,
И трелёвщик, натужно в бунты
Волокущий берёзы,
так грубо…
И топор – с ним я буду «на ты»!
Он – кормилец и друг лесоруба.
Новым –
Пасека будет шуметь
Пчёл роящихся бешеной тучей,
Будет мёд, как янтарь, бронзоветь
В медогонке – осотный, тягучий…
В нашем доме поличка душе
К смыслу жизни укажет дорогу:
Жить не только в своём барыше –
В помощь ближнему жить ради Бога!
Здесь родную колхозную речь
Я сочту животворной основой
И с тех пор западёт мне
облечь
Душу в плоть деревенского слова.
Промелькнули пять лет как во сне.
Вот, спешу опять в Горький,
нет, в Нижний,
На делёж пирога…
Только мне
Не нашлось даже корочки лишней…
В ОКаБээМ ни смен нет,
ни вахт,
Сняли вывеску с Лениным лысым
С главной башни,
а в гулких цехах
Расплодились всё фирмы, как крысы.
Кто схватил капитал – у руля,
Ну, а тысячам можется тускло.
Предстоит мне подняться с нуля,
На мозги вся надежда и мускул.
Вот, пупок надрываю.
Здоров!
Строим цех по немецкой науке.
Не себе, не стране –
на воров
Гнём хребтину и дёргаем руки!
Вижу, парень расчёты ведёт.
Подключил ЭВМ прямо вилкой!
Младший сын…
Знать, в науку пойдёт,
Математик…
Семейная жилка!
Снова цех.
Распыхтелись станки,
Всюду – в стопах оконные рамы.
Промелькнули чуть-чуть огоньки,
И я вижу в гробу свою маму…
Дальше трудно смотреть-
не хочу!
В жизни скорби и боли приспели...
Жаль, родные уйдут…
Я кручу
Биографии ленту быстрее.
И мелькают года, Боже мой!
Вот, ротастые, как лягушата,
На коленях сидят, я ж седой,
Рассчастливые братцы – внучата.
Жизнь проходит, увы…
И с лица
Мысль о смерти весёлость сгоняет…
Не дерзнул я смотреть до конца,
Но, вот, грань предпоследнюю знаю.
Горы, горы стоят, как столпы,
Люди наши поют: «Аллилуйя»
Я лежу на земле и стопы
Отпечаток на камне целую.
Слёзы льются и радость легка!
Сходим вниз каменистой дорогой.
Я по-детски спросил: «Чья нога?»
Мне с экрана ответили:
«Бога!»
***************
«Помни, Ангеле: снег, как труха,
Равноденствие,
март,
тихий вечер –
Приводи вот сюда жениха
Через двадцать годочков на встречу…»
Всё исчезло – окно и снежок,
Только свет голубой разливался
И какой-то туманный кружок
На стене минут пять оставался.
Я со страхом шептал: «Мам, а мам,
Это кто там у Боженьки светит?
Видишь, мальчики с крыльями там…»
Но никто ничего не заметил.
В этот день мне изрядно везло:
С братом старшим коней рисовали,
Мать добавила сахар в сусло,
А отец дал потрогать медали…
Детства сгинули звонкие дни
За Широков овраг, за берёзы.
И сверкали на ёлках огни,
И дарили кульки дед Морозы.
И рябина за гроздьями гроздь
Осыпалась в сугроб на аллею.
Хоть росли мы с тобой и поврозь –
Я всегда тебя в сердце лелеял.
И туда, где смыкается лес
С небом, часто смотрел я,
мечтая:
« Там она,
несказанная,
есть,
Та, что видел,
моя,
не другая…»
И тогда, когда шла ты одна
На мехмате* пустым коридором
В сердце ёкнуло враз: вот, Она!
А ты просто взглянула с укором,
Будто крикнула мне: «Это я
Та, которую в мыслях лелеял!
Что ж проходишь бочком, семеня,
Так толкни же плечом посмелее…»
Ну, а дальше я всё описал.
Всё случилось, как Ангел размерил:
Ты гуляла,
Я мимо бежал,
Твой снежок меня в спину догнал –
Я к тебе повернулся и двери
В своё сердце открыл
и вошла
Смело ты на порог как хозяйка…
*- мехмат – механико-математический ( факультет )
1996г. , август 2012 г. с. Ива