Ищем диван. Мебельных магазинов в округе – огромное количество. Это вселяет надежду на наличие разнообразия, на вариативность моделей и цен. Однако, после посещения первых пяти салонов, приходит понимание: все модели однотипны, цены приблизительно одинаковы, и найти непафосную, но удобную, практичную, красивую и желательно недорогую модель так же сложно, как и на исторической родине…
Мы не одиноки в своих поисках. За нами из магазина в магазин перемещается пара пожилых немцев. Мы вместе бродим по пустынным выставкам мебели, щупаем обивку, присаживаемся на бархатные подушки, карабкаемся по узким лестничкам на вторые этажи мебельных салонов, куда стаскивают уцененные или вышедшие из моды предметы обстановки. В третьем по счету стоке обмениваемся с немецкой парой сочувствующими улыбками. В пятом уже киваем друг другу. В седьмом герр обращается ко мне по-немецки…
Немецкого языка я не знаю. Всякие усвоенные в детстве из старых фильмов «Русc швайн, сдавайсь!» и «Шнель-шнель!» не в счет. Моя генетическая память при звуках немецкой речи мобилизуется и трепещет. Мне трудно с этим жить, но такова моя первая реакция. Беда в том, что по типажу я, наверное, ближе к северным европейцам, чем к славянам. Это данность, с которой я ничего не могу поделать. Англичане обращаются ко мне по-английски, немцы – по-немецки, финны – по-фински, ну, и так далее. Не знаю, как с этим бороться. Выкрасила волосы в темный цвет, но это не помогло. И в душе злюсь на повторяющиеся в очередной раз вопросы и неподдельное изумление в голосе: откуда вы? Рууусские? А-а…
Вот и сейчас я прерываю немецкого джентльмена и блею на трех языках:
- Perdone, no hablo aleman…
(Извините, не говорю по-немецки)
И привычный шок в его глазах в ответ на: да русские мы, русские…
- Ооо… Из Москвы… Но вы же пропустите Олимпиаду!
Вот честно – ожидала услышать любой вопрос, но только не этот…
Подумав, отвечаю:
- Мы смотрим Олимпиаду по телевизору. Наши выигрывают.
И пошла такая…