«Вернусь – куплю обоим по гармошке…»
По деревне стремительно мчится тарантас с запряженным в него вороным. В тарантасе молодые отцы семейств. Один из них на козлах, привстав, погоняет рысака. Я на коленях отца в ужасе от бешеной гонки. За нашим домом, в конце села, начинался лог, поросший кустарником и молодым хвойным подсадом. Я представлял себе, как мы на всем скаку влетаем в этот лог. Но опасения мои не оправдались. Конь, что вкопанный, остановился у наших ворот. Это первые мгновения военного лихолетья, запечатлевшиеся в моей памяти, в то время пятилетнего мальчишки. Затем
проводы. Отец выходит из хаты на крыльцо. И. как бы вспомнив что-то, быстро возвращается обратно. И вот уже в который раз склоняется над зыбкой с годовалым сыном, моим братом. Затем, взяв на руки меня, серьезно так, как взрослому, говорит: « Ну, сынок, остаешься тут за старшего, помогай маме, жалей ее…Вернусь, куплю обоим по гармошке». Любимцем молодежи, гармонистом был отец на селе. Ни один праздник, ни одно гуляние не обходилось без него.
Вереница подвод с отъезжающими на фронт была уже за околицей. Около подвод все, от стара до мала, за прудили проулок, идущий через конный двор. Три с половиной десятка километров
до районного военкомата, начального пункта сбора. Дети, старики – на телегах, взрослые – пешком. На пути переправа через реку. Причаливает паром. Горькая, тяжелая минута расставания.
Мужчины, за долгий путь неоднократно приложившиеся к чарке, смотрели на встречу с врагом, как на легкую прогулку. Пропаганда тех лет убеждала, что воевать на своей территории мы не будем. И в мощи нашей армии были так убеждены, считали, что нарушитель в первые же
дни получит сполна, по заслугам. Матери, жены, сестры, чувствуя сердцем, что расставание это не на один день, не скрывали слез. Глядя на состояние родителей, на столпотворение на переправе, громко плакали дети. Вся обстановка отрезвляюще подействовала на мужчин. До них как бы вот сейчас, в эту последнюю минуту, дошел весь трагизм происходящего. Пряча охватившее их волнение, они, как могли, старались успокоить остающихся на левом берегу семьи. В последний раз, обхватив руками одновременно и жену, и детей, они как бы пытались защитить их от предстоящих невзгод и страданий. И вот мама уходит проводить отца. Меня оставляет смотреть за лошадью. Паром отчаливает. Вернувшись, обнаруживает узелок с продуктами, что припасла да
забыла в сутолоке отдать отцу. Кидается обратно к берегу. Я. Забыв о своих обязанностях, устремляюсь за ней. Мама что-то кричит изо всех сил тем, что на пароме. Залетает по пояс в воду, протягивает узелок в направлении отплывающих, но где там… До сих пор становится мне не по себе, Когда вспоминаю эти проводы. Маму с Узелком продуктов, приготовленных в Дорогу отцу, и как сейчас вижу официальную бумагу в руках матери « Пропал без вести», полученную в том же, 1941-м. Слышу голос, полный безнадежной горечи и отчаяния… С наступлением третьей военной зимы маму направляют на сезонные лесозаготовки. делянка \так назывался участок вырубки леса была недалеко, всего в нескольких километрах. Мама брала с собой поперечную пилу, лопату, топор – немудреный набор инструмента вальщика леса. Нелегкая, неженская это работа – лесоповал. Росту мама ниже среднего. Снегу по пояс и более. Низ дерева вначале освобождается от снега. Затем с той стороны, куда дерево должно упасть, у основания делается подсечка, чтобы дерево при падении, не дай Бог, не скололось, чтобы падало непременно в сторону дороги-лежневки.
… Опасная это работа – лесоповал. Были случаи, как рассказывала потом мама, и сучья сваливались на голову. Обломится сук падающей сосны, повиснет на ветке рядом стоящего дерева, повисит, повисит да неожиданно свалится. Были случаи, и происходил скол во время падения дерева. Сделает вальщик маленькую подсечку, и, когда почти заканчивает спиливать, во время начала падения происходит скол – каверзная штука. Комель дерева поднимается на неопределенную высоту, и не знаешь, на какую сторону грохнется. Мама наша, попадая в такую ситуацию, едва увертывалась.
…В нашем доме на столе первые шестьсот граммов настоящего черного хлеба, что она получила на нас троих в первый свой рабочий день. Чуть более полбуханки. Это для нас словно диковинка, какое-то волшебство, от которого мы не могли оторвать загоревшихся глаз .Руки сами потянулись к столу. Что было дальше, трудно сказать.
Помню только душистый аромат, неповторимо приятный вкус. Был хлеб, и нет его. Наше с братом тому удивление. И слезы матери, стекающие по щекам.
Старалась поддержать детей питанием начальная школа. При ней был приусадебный участок. Выращивали картошку, овощи, просо. Зимой готовили для школьников бесплатный обед. А запомнился он тем, что без соли. Невкусно, но есть-то хочется, ничего, съедали без остатка.
9 Мая. День Победы. Что он наступит, люди верили с первой минуты, то есть с самого начала войны. В некоторые семьи стали возвращаться отцы, сыновья, братья. И каждое возвращение домой через долгие годы войны кормильца, защитника-солдата деревня встречала как праздник – и с радостью, и со слезами.
Но вот вроде бы тоже на родину, но другое, невеселое возвращение – в деревню входит \ это было зимой, когда начались морозы \ толпа в несколько сот человек, переживших вражеский плен, лагеря. Трудармия, так их называли. Это были люди разных, а скорее всех, что были в Союзе, национальностей. Они должны были отработать два года на лесозаготовках. Изможденные, до невозможности утомленные, на лицах полное равнодушие. Одеты кто во что, преимущественно западное. Внешне они выглядели точь в точь как французы в 1812-м при отступлении. В их поведении, походке, действиях наблюдалось что-то неестественное. « Почему они такие?» - возникал вопрос. « Больные же», - отвечали нам, детям, взрослые.
В нашей и близлежащих деревнях, что примыкали к лесозаготовительному участку, их расселили по домам. К нам во двор зашел мужчина крепкого теслосложе6ния.На исхудалом лице глубокие морщины, хотя ему было немногим более тридцати. Вот открывается дверь в хату. Мужчина, не найдя силы переступить порог, плашмя грохается на пол. Пытаемся протащить его вперед, чтобы закрыть дверь. При падении гость на какое-то мгновение теряет сознание. Помогаем ему раздеться, С превеликим трудом стаскиваем с ног ботинки. Ступни опухли. Пальцы ног обморожены, почернели. Не один день, не одну неделю мама спасала их, обрабатывала гусиным салом.
Трудармейцы, получив спецодежду, Валили лес, раскряжевывали, трелевали к вагонеткам с помощью лошадей. Они поступили в леспромхоз одновременно с бывшими военнопленными, с запада. Массивные, могучие. По истечении срока трудармейцы разъехались, осталась лишь незначительная часть, обретя на новом месте свои семьи.
ДЕТИ ВОЕННЫХ ЛЕТ
В коридоре стою у окна,
Мимо люди спешат, летают,
За окном время сказки – весна,
Встретить детства друзей мечтаю.
Прозвенел на занятье звонок,
Тишина пришла в коридоры,
Я ловлю кислорода глоток,
Пред глазами цветов узоры.
Обнимают меня, крепко мнут,
Голоса вдалеке, тревожат.
Как бы врезался в спинушку кнут,
Разве в жизни вот так быть может.
Пред собою я вижу друзей,
Это Петька, механик классный,
Это Вовка, он царь голубей,
Так что ждал я их не напрасно.
А теперь лишь представь, доктора,
Покатили оба в науку,
Вспоминали себя до утра,
Вот такая с памятью штука.
Петька технику нам мастерил,
Руль, кабина, все на колесах,
Вовка голубя нам приносил,
Брал у стаи его без спроса.
Луг зеленый вдоль речки, коней
По нему купать мы водили,
Подросли, стали чуть посмелей,
По ночам пасли, так вот жили.
Всех троих нас нежданно война
Детства напрочь разом лишила,
Как отцов забирала она,
По деревне горюшко плыло.
Похоронки одна за другой,
Они мало кого щадили,
Ах, какой же ценой дорогой
За победу мы заплатили.
Три мальчонка мы – дети войны,
Беспощадной поры, холодной,
Не вернувшихся с боя сыны,
Детвора на ниве голодной.
Опустела конюшня, коней
Табуном на фронт угоняли.
Как тут быть. Ты жалей не жалей…
Но деды свое дело знали, -
Вот быки на замену пришли,
Нам, мальчишкам, каждому по два,
Дни и ночи в работе текли,
Ранним был подъем, отбой – поздний.
Закрепили за мной двух быков,
Это Бурундук и Красавчик,
Послушание ко мне – без слов,
Видели они, что я – мальчик.
Я за ними ходил на гумне
Целый день, как часы, по кругу.
Но я им благодарен вдвойне
За терпение как услугу.
Когда оводы бычью кровь
Пили плошками, жгли, кололи,
Выходили мы и вновь, и вновь
В ночь, навоз вывозили в поле.
От зари до зари вширь и вдоль
На быках поля боронили,
Успевали, коль надо – изволь,
На гумно снопы завозили.
Спины потные мягким седлом
Для меня в полусне служили,
Это тихо когда мы втроем
На двор конный поспать спешили.
Вот лежу я на теплых боках,
Так прижатых один к другому,
Я как будто на чьих-то руках
Очень малый и невесомый.
Но вот осень приходит, пора
Нас, друзей, и отправить в школу,
И привыкшим все делать с утра,
Вновь за парту с утра – без спора.
9 января 2010 г.
Заводчане. Люди Трудового фронта
В Ы С О Ц К И Е
Из газеты « Наша жизнь» за 5 ноября 1996 г
Есть люди, личности, жизнь которых неразрывна с историей предприятия, судьбами многих людей, и в итоге еще при жизни они – сама легенда.
Кто не знает на электрогенераторном заводе, на Южном поселке семью Высоцких. Абрам Львович, 35 лет отдавший инструментальному производству, Генриетта Львовна, половину сознательной жизни проработавшая в производственном отделе. Пятого ноября 1996 года у них юбилей, 50 лет совместной жизни. О них и речь.
Лев Абрамович Высоцкий прибыл на электрогенераторный завод в октябре 1942 года из города Кирова, переводом. Ему и его матери на поселке сразу была предоставлена квартира. Работал сначала контрольным мастером, начальником бюро цехового контроля (БЦК), в 1946 году незадолго до свадьбы его назначают начальником отдела технического контроля.
Генриетта Львовна окончила Московский авиационный институт в мае 1943 года. В связи с эвакуацией заканчивала его уже в Алма-Ате. Родители находились в оккупированной зоне. Помощи ждать было неоткуда. А студенческие карточки на питание таяли быстро . Пришлось идти в доноры. На электрогенераторный завод приехала по распределению. Начинала инженером – экономистом. К 1946 году была уже начальником планового отдела.
Начальник отдела технического контроля Лев Абрамович Высоцкий часто заходил по службе в плановый отдел. Где и приглядел юную миловидную начальницу. Хотя к тому времени Генриетте Львовне было уже 25. Но замуж она не спешила. Считала – успеется. В Абраме Львовиче она видела мужчину, обремененного большим хозяйством, вечно с кошелкой. У него на территории завода был огород.
Абрам Львович все чаще по делу и без дела стал заходить в плановый отдел, пытался проводить Генриетту Львовну до дома, встретить ее утром по пути на завод. В середине лета 1946-го Генриетта Львовна уезжала в отпуск. Провожая ее, он предложил ей выйти за него замуж. Она ответила шуткой, что спросит разрешения у старшей сестры. Возвратившись, ответила отказом. Парень загрустил. Позже она узнает, что он страшно переживает. И просит зайти к ней.
Они едут в ЗАГС. Директор завода Александр Сергеевич Глинкин предоставляет молодым свою машину. Свидетелем у Абрама Львовича был парторг завода Александр Георгиевич Константинов. После ЗАГСа молодожены со свидетелями, как были, то есть вчетвером, едут на квартиру к маме Высоцкого. Выпили там по рюмочке, вспоминает Генриетта Львовна. Вот и вся свадьба. Время было послевоенное. Ведь и после войны долгое время продукты получали по продовольственным карточкам, которых хватало от силы на полмесяца.
Спустя месяц молодые получают квартиру двухкомнатную в одноэтажном доме, что стоял напротив заводского гаража. Сами заготавливали дрова, по двадцать кубических метров. Сошлись, как говорится, ни одеяла, ни подушки. Стол, табуретки, постельные принадлежности, железную койку выделило молодежное общежитие. Абрам Львович, еще готовясь к женитьбе, купил шкаф. Другой шкаф подарили девчонки общежитские.
Война кровопролитная, тяжелая была позади. Поэтому и все трудности казались в прошлом. Не роптали ни на холод, ни на голод, и на все, что приходилось преодолевать на производстве. Люди жили надеждой, работали, не считаясь со временем. После работы, в выходные дни вкалывали, как теперь принято выражаться, на стройобъектах: возводили ТЭЦ, строили стадион, Дом культуры, 22-ю школу. Вера, надежда сплачивали людей. Жили бедно, но были богаты душой. Юлий Георгиевич Левиатов, будущий директор завода, в то время главный технолог, был комсоргом завода, Генриетта Львовна – его замом.
С 1951 года Абрам Львович работает начальником цеха 3. Десять лет отдав плановому отделу, Генриетта Львовна, чтобы ближе познакомиться с производством, также переходит в цех 3 на должность начальника ПДБ. Где она разрабатывает применительно к цеху систему хозрасчета. Цех полностью переходит на хозрасчет. Вскоре, используя опыт цеха 3, на хозрасчет переходят все цехи завода.
Все годы, что работала Генриетта Львовна в цехе 3, была бессменным секретарем партийной организации, членом парткома завода. Цеховой коллектив художественной самодеятельности был лучшим на предприятии. За призовые места в конкурсах цех получает аккордеон, телевизор, музыкальные инструменты для струнного оркестра.
Ей на выбор предлагают две должности – главного экономиста завода и заместителя начальника производства по оперативно- календарному планированию. Она соглашается на вторую, опять-таки ближе к производству. Первая же связана с частыми командировками, а у нее к тому времени было уже трое детей. На новом месте ее основная обязанность – это обеспечение сборочных цехов полной комплектацией из цехов основного производства. Генриетта Львовна здесь разрабатывает систему опережения, то есть создания в сборочных цехах доброго задела. И добивается своего. Еще до недавнего времени, то есть долго и безотказно служила производству система обеспечения задела.
И здесь в производственном отделе Генриетта Львовна была бессменным секретарем партийной организации, членом парткома завода.
Обаятельность Генриетты Львовны, ее дар располагать к себе, дар общения, неравнодушие к судьбам окружающих ее влекли людей к ней. Вот и сейчас, несмотря на то, что оба они, и Абрам Львович, и Генриетта Львовна, в возрасте, я , встретившись с ними, вновь ощутил, как легко вести с ними беседу. С ними можно говорить по любому поводу, на любую тему, и на все они имеют свое суждение. Мнение свое высказывают прямо. Так было всегда. Люди очень часто обращались к ним за помощью, особенно к Генриетте Львовне как члену парткома, известному на заводе человеку. И она помогала. Не было в ее практике случая, чтобы человек, обратившийся к ней, получил отказ.
Абрам Львович из механического цеха 3 переходит в инструментальное производство, где работает начальником инструментального цеха, затем инструментального отдела. Долгое время – начальником инструментального производства. В общей сложности инструментальному делу на заводе он посвятил 35 лет. Награжден медалью « За доблестный труд», орденом « Знак Почета», грамотой Верховного Совета Удмуртской республики. Инструментальщики постоянно занимали одно из первых классных мест в соревновании по министерству. Приезжали за опытом по пятнадцать делегаций в год. Наше инструментальное производств поддерживало связь со всеми заводами города Ижевска, Воткинска. Работали полные две смены. Шло освоение все новых и новых изделий, их досрочное оснащение. И не было, чтобы произошел какой-то срыв по вине инструментальщиков.
Достигнув пенсионного возраста, Генриетта Львовна еще работала десять лет в должности старшего инженера по внедрению автоматизированной системы управления производством (АСУП). Как участница трудового фронта, награждена медалью, одной из первых на заводе ей присвоено звание Отличника качества по министерству. Неоднократный победитель социалистического соревнования В общем она проработала на ЭГЗ 44 года Партийный стаж – 45 лет.
Абрам Львович только в 68 лет уступил место начальника инструментального производства своему ученику Павлу Яковлевичу Петрову, став его замом. Общий стаж ветерана на производстве составляет 55 лет.
Абрам Львович и Генриетта Львовна вырастили троих детей, двух дочерей и сына. Все трое учились в 13-й школе. Мира и Люба окончили ее с золотой медалью. Лева Высоцский тоже тянул на золотую медаль, но отказался от пересдачи одного предмета. Все трое получили высшее образование. Мира окончила Ижевский механический институт. Работает инженером-экономистом в научно-исследовательском институте на Украине. Любовь – Ленинградский политехнический институт. Она – экономист-бухгалтер. Лев Абрамович, как и старшая сестра, - Ижевский механический институт. По образованию инженер-технолог. Работает на ЭГЗ заместителем генерального директора по экономике.
У них четыре внучки, три внука, одна внучка.
-Столько лет мы, мое поколение, шли через такие трудности и невзгоды к определенной цели, шли в надежде, добивались чего-то, но, к сожалению, ничего не добились, - говорит в заключении нашей беседы Генриетта Львовна. – Хочу, чтобы у детей наших, внуков все было иначе. Чтобы они были счастливее нас, чтобы их жизнь не оказалась бесцельной, не говорили на финише: вся наша жизнь, борьба, чаяния и надежды напрасны.
Сегодня у Высоцких юбилей, пятьдесят лет совместной жизни. У них в гостях все их дети , внуки, внучки и правнучки, съехались чтобы поздравить отца и мать, деда и бабушку, прадеда и прабабушку, с юбилеем.