Пусть фарфор твоих рук ласкал чужих,
и целовали другие твой ладонный узор —
Я ведь сплел до тебя цветочный настил —
и забрал тебя ночью.
Я — влюбленный.
Я — вор.
Зеркало мне трепещет: "Ты стар!
Седина прозрела, почти оглох."
Но я живу — обнимая твой стан.
Дышу — снимая с тебя чулок.
Сейчас я нем — последнее слово осипло.
И гляжу: ты в каждом движенье нежна.
Но уже не нимфетка, а взрослая нифма.
И чья-то жена.