С душою, полной сожалений,
With soul loaded the regrets in
И опершися на гранит,
And bearing on the fence of wharf
Стоял задумчиво Евгений,
Was Eugene in reflection standing,
Как описал себя пиит.
As he became aware self of.
Все было тихо; лишь ночные
All was in silence; only sentries
Перекликались часовые,
Called to each other in the darkness,
Да дрожек отдаленный стук
And far away a slow clop
С Мильонной раздавался вдруг;
From Million Street was hardly heard;
Лишь лодка, веслами махая,
Just boat that’s with the paddles waving
Плыла по дремлющей реке:
Did float on river in a drowse:
И нас пленяли вдалеке
And captivated slightly those
Рожок и песня удалая...
Horn and motif that were so daring…
Но слаще, средь ночных забав,
But sweeter than the nighty funs
Напев Торкватовых октав!
Were octaves of Torquato just!