Жёлтый зад автобуса с совершенно ничего не значащими для тебя числами в очередной раз спрятался за до безобразия рваный горизонт. Да, именно тот, что зачастую строят бетонные джунгли, в которых люди словно обезьяны прыгают с одного продырявленного стёклами дерева на другое, в беспрерывном беге и ожидании чего-то… Например, человека с, допустим, красной сумкой… Да. Допустим, человека, допустим, с красной… Именно ожидая его, понимаешь, что мимо тебя проходят люди исключительно с красными сумками, но ни один из них…
Знаешь, грустить, казалось бы, можно только в одиночестве, ведь люди даже специально уединяются, что бы оставить своё чувство при себе, закутать его в лоскуток жалости к какой-либо идее, полностью пропитанный наркозом внимания и сохранить эту тайну, которая чем мельче и тоньше, тем острее, тем больнее режет. Но даже когда ты не одинок, эта слепая тревога способна стиснуть сердце, но уже не только твоё. Она крепко уцепившись за тебя может дотянуться до людей, которые и избавляют тебя от необходимости оставаться с собой наедине, до тех людей, которые являются для тебя тяжёлой ношей, но тяжесть которой удерживает тебя на ногах, не позволяя оторваться от земли, потерять, так называемое, равновесие и помогая остаться на том тонком канатике на высоте бесчисленных метров, держась за этих людей как акробат за уравновешивающий шест... И как же хочется защитить этих людей от этого, от своего... от себя.