И, непонятно почему,
Он сделал узницей меня,
Чтоб ночью, вглядываясь в тьму,
Мне не жалеть о свете дня,
Чтоб, только входит на порог,
Мой Царь, и Бог, и Господин,
Я забывала про чертог,
Что сторожит он, нелюдим,
Как пробегает по лицу
Тяжелый взгляд из под ресниц,
Чтобы молилась не Творцу...
Ему. И припадала ниц.
А чашу горькую стыда
Не расплескала невзначай,
Лишь вспоминая иногда,
Как утонула в ней печаль.
И страх, и боль ночной порой
Не омрачили бы чела...
Ведь знает он, тюремщик мой,
Как одинока я была.