Поэма
Вступление
Улица Гагарина, двенадцать –
Адрес этот в городе любом
Есть. И бесполезно удивляться,
Потому, что там живёт любовь.
Но любовь не та, что на свиданья
Молодёжь во все века влечёт. –
Восхищенье, жажда подражанья,
Удивленье, слава и почёт.
Это имя знают даже дети,
И опередить его нельзя:
Стал он Первым. Первым на планете,
В высоте немыслимой скользя.
Первым он в том радостном апреле
Ко Вселенной прикоснуться смог.
Столько глаз в лазурь небес глядели:
Где он там, таинственный «Восток»?
И неслось оттуда: «Люди, Люди!
Как прекрасна матушка-Земля,
Если мы её и вправду любим,
Знайте же, что мир из хрусталя!»
А потом уж, на земных орбитах,
Призывал с трибун в любой стране
Позабыть о ссорах и обидах:
«Миру мир! World peace! И - нет войне!»
Баловнем судьбы он, точно, не был,
Невысокий скромный паренек,
За мечтою вслед в крутое небо,
Многие стремились. Он же – смог!
Смог достичь высот и не сломаться,
Не терпел в любой работе брак.
Даже в славе, скромным оставаться,
Всей планете улыбаться… КАК?
Глава 1. Мать.
Лёгких лет не бывало в истории:
Люди маялись сотни веков
Голодали, крушили и строили,
Отбиваясь от полчищ врагов.
Сколько ж было в тех войнах порушено,
И надолго ль в стране этой тишь?
А в деревне с названием Клушино
Народился желанный малыш.
В женский день, когда иней – испариной,
И во льдах ещё нежилась Гжать,
Русой скотнице Анне Гагариной
Вдруг приспичило срочно рожать.
Торопил муж скользящие розвальни,
И, в пять тридцать, взглянув на часы,
Свёрток вынесли с личиком розовым
«Вот и всё! Поздравляю Вас: сын!»
Дни бывают короткими, длинными,
Этот вторник не знал, что велик:
В нём «Челюскин» боролся со льдинами,
И Гагарин издал первый крик.
Окунаешься в счастье безбрежное,
Оставляешь всю боль позади,
Только губки почувствуешь нежные
У своей, ждущей ласки, груди.
И какие б жестокие, грубые
Времена не настали потом –
Верность Родине и трудолюбие
Он впитает с твоим молоком.
Может, есть в этом жёсткая логика,
Отличившая нас от зверей:
В жизни всё от проступка до подвига
Начиналось всегда с матерей.
Анне, нравилось взгляд свой выпрастывать
В синеву от крестьянских забот,
Оттого и сынишку вихрастого
Прямо с детства манил небосвод.
Всё, что было в то утро, всё помнится:
Новорожденным сладко спалось,
Непривычная к праздности скромница
Плела косу из русых волос…
Глава 2. Детство.
Люльку эту со знанием дела,
Да с любовью сработал отец.
В ней дочурка когда-то сопела,
А теперь – синеглазый малец.
Пусть же люлька, как кокон ракеты
Космонавта впервые качнет,
Ведь для нашей старушки-планеты
Начинается новый отсчёт.
Пел сверчок надоедливо - тонко,
А под утро горланил петух.
С младшим братом водились сестрёнка,
Баба Нюня, да пара старух.
Рос спокойным и ласковым мальчик,
Лишь в улыбке растягивал рот.
Упадёт – ни за что не заплачет,
Знал, что матушка к сердцу прижмёт.
Ни тихоней, ни ябедой не был,
Лужу синюю мерил прутом,
В ней увидел бездонное небо,
То, с которым сольется потом.
Дом родимый и яблочный запах,
Воздух сладкий, что твой лимонад,
Собачонка на кривеньких лапах –
Всё вместить в свое сердце он рад.
Ароматы сосновые кружат:
В волнах стружек – рубанок отца,
Жаль немного нехитрых игрушек,
Да дорога зовёт от крыльца.
Голубую рубашку в горошки
Сшила Юрушке к празднику мать,
Ведь стишок сын о серенькой кошке
В первый раз должен в школе читать.
Всё мечтал он, как Зоя, как Валя,
В класс войти: уж готова тетрадь.
Но тогда малыши и не знали,
Что им школьных забот не видать.
Если много рябины кровавой,
Есть примета: тяжёл будет год.
И от Клушина слева и справа
Уж стонал под фашистом народ…
Глава 3 Война
Спит Юра. Мурлыкает кошка,
Да так, что в избе наяву,
Дрожит мелкой дрожью окошко:
То немец летит на Москву.
А днём закружил в небе лихо
С дымящим хвостом «Ястребок»,
А следом, как мать–ястребиха,
Другой вёл его за лесок.
Мальчишек отчаянных племя,
Жужжа, как встревоженный рой,
Бежали и вместе со всеми
Наш будущий мчался герой.
Они о таком не мечтали:
Так близко – пропеллер, крыло,
Им дали потрогать медали:
«Вот здорово! Как повезло!»
Запомнилась запахом гари,
Та странная звёздная тишь.
Шутил лейтенант: «Друг Гагарин,
Расти, тогда сам полетишь!»
Заправили бак, улетели,
Но лётчик тот день не забыл.
В космическом бурном апреле,
Он Юрию сам позвонил.
Но сколько ужасных мгновений
Ещё у ребят впереди:
И беженцев бледные тени,
В своём безутешном пути,
И голод, не тётка который:
В лепёшках крапива, да жмых,
Землянок холодные норы,
Обувка одна на двоих.
И страх за отца, за сестрёнку,
За Борьку, еще малыша,
Которого фриц, как курёнка,
Дурачась, подвесил за шарф.
И Юра решил: «Отплачу я!»
Подсыпал к бензину песок.
И долго под рёбрами чуял
Фельдфебеля грубый сапог.
И, если, не выбыл из строя
Солдат тот немецкий, тогда,
Хватило ли сил на героя
В газету взглянуть без стыда?
Пробились, упрямо, до боли,
И, жизни самой, вопреки,
Травой в перепаханном поле,
Мальчишеских судеб ростки.
Кто гарью сигнальной ракеты
Бумагу немецких мешков
Неровными буквами метил:
«Я, Родина, к бою готов!»?
Назло оккупантам, хотела,
Гонима, войной, со двора,
Учиться, без парт и без мела,
Той грозной поры детвора.
Глава 4 Гжатск
А весной, под Юрин день рожденья,
Немцы вдруг оставили село.
Думали взорвать без сожаленья,
Клушино, да время подвело.
Избавлялась от гостей незваных
В жарких схватках русская земля.
А сапёрам Алексей Иваныч
Рассказал про минные поля.
И в избе гагаринской на диво
Уцелели стёклышки окон.
И уже не пушки лейтмотивом –
Самовар тревожит ранний сон.
Снежным комом армия катилась
К западным далёким рубежам.
Ребетня стремилась что есть силы
От воспоминаний убежать.
Прерванное детство возвращалось:
Был и Юра, как пружинка, сжат,
И теперь она, видать, разжалась:
Обживая незнакомый Гжатск.
Вновь светлели худенькие личики,
И забав и шалостей, полны,
Дети знали: надо по кирпичику
Разгребать развалины войны.
Привлекало небо Юру крепко:
Самолёт фанерный полетел,
Точно сев учителю на кепку…
Мама огорчалась: вот пострел…
Но учился он всегда с желаньем,
Точно зная: час его придёт,
Умудрённый опытом и знанием,
Он поднимет в небо самолёт…
Глава 5 Саратов. Оренбург.
Вот опять закат над Волгой тает,
Только время не остановить…
Одному его так не хватает,
А другой, не знает, как убить.
Звёзды, украшая бархат ночи,
Удивлялись, что не спит чудак,
То ли стать литейщиком он хочет,
То ли оседлать свой первый «ЯК»…
Мыслил он размахом горизонта,
Книгочей, спортсмен и жизнелюб,
Потому работал на два фронта:
Выпускной диплом – аэроклуб.
Только выбор был для парня сложен:
Там – работа, в небе же – мечта…
Он ведь думал, вырастет, поможет
Маме…и струилась теплота
В юном сердце парня…Мама, мама!
Руки согревать бы на груди,
Целовать бы в жизненные шрамы
Жилочек…Но слышится: «Лети!»
Все зачёты только на «отлично»,
По-другому просто он не мог.
В Оренбурге, в лётном, в жизни личной
Добрый случай юноше помог…
Словно Пушкин, в шумном светлом зале
С самой лучшей девушкой кружись!
Думалось ли в этот вечер Вале,
Что знакомство это…на всю жизнь…
Крайний Север вдруг дохнул сурово:
Ты - защитник неба, офицер!
А на крыльях «МИГ»а рдело слово,
Полное надежд: Эс-Эс-Эс-Эр!
Глава 6. 12 апреля
Ах, какая весна нам подарена!
Сколько радостных знаков вокруг…
Одноклассница Таня Гагарина
На всю школу прославилась вдруг…
Мы шумели, как все второклассники,
А учителя нет, да и нет…
Вот пришла, и, светясь, как на празднике,
На весь класс излила этот свет.
На окне тополиная веточка,
В классе сорок наивных сердец…
От вопросов смущается девочка:
Скажи, Юрий, он что…твой отец?
Подождут нас портфельчики с книжками,
Повод есть о Луне помечтать
И решить важный спор меж мальчишками:
Как скорей космонавтами стать…
Ох, какими мы были счастливыми!
Как народ от души ликовал!
Праздник плыл над лесами и нивами:
Днём Победы по праву он стал!
Мы, как будто в глазах своих выросли,
Ощущая причастность к делам.
И о космосе правду и вымыслы
Захотелось разгадывать нам.
А девчонки, влюбившись в Гагарина,
Дню в апреле остались верны.
Ах, какое нам счастье подарено:
Стали Юрами наши сыны.
Глава 7 Байконур
Байконур – богатая долина…
Чем богата? Солнцем, да песком.
Но ещё людским адреналином
Пышет знаменитый космодром.
В зарослях полыни, тамариска
Не заметны ящерок следы…
Да, пустыня это зона риска,
Очень трудно выжить без воды…
Очень трудно. Но кипит работа,
Сходная с военным словом: штурм,
Важная и нужная. До пота,
Воплощенье инженерных дум.
Что в душе Конструктора, узнать бы…
Он связал обязанность с мечтой.
А ракета, будто перед свадьбой,
Облаком прикрылась, как фатой…
Статная красавица, как дочка,
Все хлопочут только лишь о ней.
Завтра это будет только точка
Посреди космических огней.
Завтра, завтра… шум, столпотворенье,
А часы, как ласточки, летят.
Только это общее волненье
Не коснулось лётчиков-ребят.
Юра спал. И снились две девчушки.
Рядом спал и друг его Титов.
Утром, оторвавшись от подушки,
Улыбнулся: я уже готов!
Вот и старт. Чарующим мгновеньем,
Перед взором жизнь промчалась враз,
Только ветер жарким дуновеньем
Осушил проталинки у глаз.
Музыка степи в кабине смолкла…
Он проверил датчики, журнал,
А когда огнём плеснули сопла,
Как ямщик, – поехали! – сказал…
Но Земля его не отпускала,
Прижимая тяжестью стальной,
Будто говоря: ну, разве мало
Было тебе радости со мной?
Мир вокруг на миг какой-то замер…
Но, пройдя уроки центрифуг,
Выдержал он стартовый экзамен,
В невесомость погрузившись вдруг…
Плыли руки, ручки и журналы,
Сердце тоже выскочить не прочь.
А заря багрянцем накрывала
И перетекала прямо в ночь…
«Я, Заря, послушай Левитана!»
«Всё нормально, слушаю, приём!»
Над лазурной гладью океана,
Удивился: это всё о нём?
Обвенчавшись с матушкой-планетой
Драгоценным золотым кольцом,
Он спустился тропкой разогретой
Чуть не на родимое крыльцо…
Вот оно, саратовское поле,
Его самый высший пьедестал,
Тёплое, знакомое до боли,
Ты меня прости, что улетал…
Глава 8. «Опустела без тебя…»
Над страною заклубились тучи
Лжи, корысти, сделав мир мрачней.
Небо забирало самых лучших,
Самых смелых правильных парней.
И Земля без Юры опустела…
Кто хотел, тот верил, что он жив,
А душа сама собою пела
Этот нежный жалобный мотив…
Может, в чьей-то подленькой утробе
Зрела зависть, страх за чин и пост,
Правдоруб стал очень неудобен
Наводящим с недругами мост.
Все, от тракториста до студента
Смело Юре вверили б судьбу,
Если б сел он в кресло президента…
Только кто-то там, а он…в гробу…
И, притворно плача об утрате,
Бывший друг мусолит круглый счёт.
Подарили янкам лунный кратер, –
Цель всей жизни Юриной не в счёт…
Только где-то в параллельном мире,
Где нет лжи, где всё наоборот,
С дочками в своей родной квартире,
Юрий Алексеевич живёт…