… Хмурое небо повисло над одесскими бастионами. Сизый ветер стелился над магистралями и скользил по тротуарам. Я, закутавшись в шелковый шарф, бродила по еще не проснувшимся от ночи улицам.
Я шла к морю.
Шла почти босая, в то и дело соскальзывающих со щиколоток туфлях, в выцветшей матроске. Шла, грустно и безысходно улыбаясь улицам и площадям.
Улица оборвалась, и я встала рядом с Потемкинскими ступеньками. Ветер чуть не сбил меня с ног, но не было желания запахнуться поглубже в шарф. Наоборот, хотелось раскинуть руки. Над городом. Над морем. Над ветром.
Надо спускаться. И жутко было думать, что я спускаюсь в последний раз.
«Куда ты уходишь? - спрашивал ветер. - Когда вернешься?»
«Никогда»
Шаг. Еще. И еще. Лети, душа, лети, мечта, мчись куда-то вдаль, к горизонту. Улетай, оставь меня.
Морской вокзал остался слева, а я зашагала к берегу.
Песок был холодный и почему-то влажный. Может, это росой плакало небо? Что мне сказать ему? А нужно ли что-то говорить?
Я пересекла песчаную косу и подошла к пирсу. Что-то толкнуло меня подняться. И я, обдирая щиколотки и пошатываясь, взобралась на него. Легла. Волна подкатила ко мне, но не дотянулась. Я вытянула руку, словно стремясь удержать ее. Удержать в ладони весь свой маленький мир, готовый в любой момент рассыпаться сквозь пальцы бешеным временем. Чтобы остаться.
«Ты здесь. Ты есть. Слышишь? Не сдавайся. Вставай»
Я медленно поднялась. Подняла руки в небо.
Из моих ладоней осколками бумажных голубей ввысь ринулся ветер.
Море. Небо. Пирс. Волны. И тонкая фигурка девушки, напоследок раскинувшей руки над бездной. Над рассветом. Над вечностью...
Навсегда.